Итак, свершилось. Колесо истории в начале 90-х вновь со скрипом и визгом проехалось по судьбе страны и ее обитателей, размалывая и сметая все на своем пути. Как и прежде, пострадали и были ограблены многие миллионы советских людей.

Теперь, спустя некоторое время можно понять, что же произошло.

Россия в ХХ веке пережила два крупнейших, беспрецедентных и по масштабу и по последствиям социальных потрясения – это события 1917 и 1991 годов. В обоих случаях есть определенное сходство в сценарии и исторические параллели с прошлым.

Сначала над равниной моря реют «буревестники». Что или кто ими руководит – вопрос особый, и ответ различный в разные эпохи.

Своим пронзительным криком, предвещая или бурю или грядущие перемены, они разогревают массы броскими лозунгами: «Свобода, равенство, братство!», «Буря, скоро грянет буря!», «Хотим перемен!». Даже в мелочных сентенциях вроде: «Что мы ни делаем, дела не идут: крокодил не ловится и кокос не растёт!» - публика выискивает возбуждающий подтекст. Буревестники галдят о том, что видят свет, но, в большинстве случаев, серый ноябрьский рассвет ошибочно объявляется светлой зарей (феодализма, капитализма, социализма, коммунизма, выбрать нужное слово!). Принято выбирать то, что неизвестно или хорошо забыто. Для достижения эффекта важно уловить момент нужного уровня возбуждения аморфного большинства – плебса (1), которому, вообще говоря, нет дела ни до идей, ни до логики, ни до моральных принципов, а важны ощущения и инстинктивный трепет. Решающий качественный скачок наступает, когда переход от «сознательного» к «бессознательно-инстинктивному» обретает массовость. Впереди – «меньшинство», утверждающее, что оно – «элитарно», а их деятельность – «креативна». Они – носители истины и им доподлинно известны пути в светлое будущее, в котором жизнь большинства станет сказкой. Можно ли его достичь, и какие человеческие жертвы потребуются – никто не знает, и, знать не хочет, тревожные сомнения «не акцентируются». Состоит эта группа, в основном, из индивидуумов, не отличающихся особым образованием, даром анализа и мышления, предпочитающих слухи истине. К ней относятся авантюристы и те, которых современные социологи называют «перманентно несогласными либералами». А.С. Пушкин называл их «чернью». При успешном развитии событий эту группу принято называть «передовым отрядом» (Китай), «революционными массами» (Франция, Россия), «полевыми отрядами революции» (Украина) и т.п., в случае провала их клеймят воинствующими маргиналами и асоциальными элементами. Им социально близок криминалитет, который часто используется для поддержки. Что касается России, их жаргон – обсценная лексика, а «блатная субкультура» - источник вдохновения. Самое интересное, что сознание для этой группы людей играет роль служанки, обеспечивающей душевный комфорт или даже эмоциональный подъем, какими бы ни были их действия. Ключевым понятием для них является «раскрепощение», «страстное открытие неизвестного» (Милан Кундер), в своих воспоминаниях они часто отмечали, что испытывали истинное счастье, когда их ничто не сдерживало.

Как и у всех авантюристов в мозгах «соколов революции» формируется оправдывающая модель происходящего, чему во время потрясений способствует бьющая по мозгам «идеология», вернее ее циничная интерпретация, или же пример ближнего. Под воздействием инстинктивного порыва быстро и с удивительной легкостью происходит переключение сознания в комфортное состояние, иногда – совершенно противоположное исходному. Много ли нужно времени, чтобы в определенных обстоятельствах почувствовать себя холостяком? Участники уверены, что все делается во благо, еще лучше, если во «благо всего человечества» или «светлого будущего», совершенно неважно, что о нем имеются лишь самые туманные представления. Мы всю жизнь шли к коммунизму, но объяснить толком, что нас ждет – не могли даже профессионалы. Общество, состоящее из безликих и бесстрастных людей будущего в стандартной одежде, медленно путешествующих по земному коммунистическому раю, и отдельных героев, проникающих в беспредельную Вселенную, не вдохновляло.

Желанная легитимность наступает, когда решающая масса – колеблющийся слой, «болото», (Радио «Эхо Москвы» придумало термин «портяночники», а Лейба Троцкий называл его «мещанской сволочью») примыкает к победителю в предвкушении благ и безнаказанности.

Здесь уместно вспомнить печальный опыт Германии, когда под воздействием эмпирических политтехнологов культурная и сентиментальная нация, родина Мендельсона и Бетховена, превратилась в преступную массу. Факельные шествия, марши со знаменами и громкой музыкой, коллективные действия в виде поедания сосисок под пиво, «качания» сделали свое дело – освободили плебс от тормозов, открыли перед ним захватывающие перспективы. Взяв всю ответственность на себя, Гитлер удалил остаточные сомнения и успокоил муки совести, сделав душевное состояние комфортным. Масса превратилась в зверское стадо, без каких либо колебаний уничтожавшее народы и мировые ценности. «Верши, что нужно, без стыда, когда речь идёт о новой Германии!». Простить или предать забвению немецкие преступления невозможно.

По мере нарастания протеста плотина начинает сдавать, отдельные ручейки уже бегут по ее склону, размывая его, и начинают разливаться по сухой равнине. В этот момент какой-либо мусор и даже ничтожный кусочек навоза могут заставить первые капли и последующий за ними поток двигаться в новом направлении. Поток растет, мусор, грязь, нечистоты несутся впереди, указывая дорогу, ничего не видно. От ужаса пережитого голова идет кругом, спустя некоторое время характер течения меняется, упорядочивается, массы устали, новые лидеры захватили власть – наступает «термидор». В результате образовалось новое русло в сотнях километрах от старого!

Не приходится говорить о том, что новое русло чем-то лучше старого, при следующем прорыве все может вернуться к прежнему. Республика во Франции установилась лишь с пятой попытки. Как проляжет дороженька и куда она приведет – совершенно неважно, в каждом случае важен процесс. Как сказала маркиза де Помпадур «Après nous le déluge» – после нас хоть потоп! Всегда найдутся люди, которым хочется все разрушить – «издинамитить старое», лучше до основания, это – оргазмический порыв, он позволяет сравниться с Создателем, и самоутвердиться, как Герострат. Ломать – просто, строить – не получается. Мучавшее, было, чувство неполноценности угасает в ходе совершенных разрушений: «Кто был ничем, тот станет всем!», будущее вдохновляет. В 1917 году желание разрушать по инерции Ленин сваливал на буржуазию, но, очевидно, она – нипричем.

Для того, чтобы классифицировать общественные потрясения на «справедливые» и «несправедливые» и отличить погром от революции, классики рекомендуют исследовать вопрос о власти и собственности и делать оценки задним числом. Это безопасно и является основой для объективного изложения фактов исторической наукой.

Энциклопедии утверждают, что погром – это «массовые насильственные действия, направленные на унижение, избиение, насилование или даже убийство сравнительно небольшой (тысячи человек) части населения». Для событий в своей стране используется следующая классификация.

Если счет идет на миллионы, то это уже – «гиперпогром», однако в историографии эти действия иногда называют «Культурная революция», что, очевидно, непоследовательно. Если существенная доля имущества переходит к другим лицам – это «всенародный грабеж, выполненный организованным преступным сообществом» («гиперграбеж») или даже «гиперразбой», поскольку совершалось массовое насилие с жертвами. При смене власти и уничтожении целых слоев и сословий употребляется термин «революция», сопутствующий «гиперразбой» при этом объясняется, как побочное и неизбежное явление – «щепки летят». Если же власть захватить не удалось, принято использовать термин «путч», а если власть захватили не свои, то – «переворот». Для обозначения проигравших, не желавших перемен, в зависимости от количества слюны у автора используют термины: «консерваторы», «контрреволюционеры», «шпионы» или «враги народа». Существует еще одно общественное явление – «иго», при котором крах нации дополнительно сопровождается потерей самоидентификации и национальной культуры. Народу вдалбливается, что он – быдло, а ярмо на шее он должен воспринимать как неизбежное благо, погонщик приведет его в теплое стойло. Слава Богу, что дают пить.

Тотальное уничтожение собственной страны, включая географическую целостность, культуру, экономику и национальное самосознание – беспрецедентно и поэтому соответствующий термин отсутствует.

Это – общая схема, отличающаяся лишь в деталях в различных странах и эпохах. Отметим, что «инстинктивно-бессознательное» коллективное поведение народа и скрытые цели управляющего «мусора» самым существенным образом предопределяют движение масс и его результаты. Хаос выгоден очень небольшой, но шустрой группе.

Возникает вопрос, можно ли каким-либо внешним воздействием, некоторой «морковкой», «зеленой бумажкой» выстроить направляющий «мусор», чтобы поток хлынул в нужном направлении? Психологически трудно принять, что твоя судьба, судьба нации в целом или даже столь желанная «революционная гроза» зависит от случайностей, «мусора» или просто от засаленных бумажек. Мы увидим, что развитые за последние сто лет методы управления общественным сознанием позволяют влиять на общественные события при достаточном финансировании. Эмпирику Гитлеру для формирования общественного сознания в нужном ключе, по его словам, требовалось десять лет, сейчас же это делается быстрее, является только вопросом денег и квалификации исполнителей.

Как дело обстояло в прошлом, о чем говорит история?

Великая французская революция конца XVIII века произошла в результате многолетнего неурожая и голода, вызвавшего крайне эмоциональное недовольство крестьянской массы и городского плебса. Буржуазия, игравшая роль лидера, направила активность масс в политическое русло. Развитие революции было, в основном, стихийным. Управление массовым сознанием происходило «методом проб и ошибок», однако, не без успеха.

Массам был подброшен лексически совершенный лозунг-триада: «Свобода, равенство, братство!». Гениальный автор лозунга неизвестен.

Подобные триады характерны для европейского менталитета, в китайской литературе, например, их нет. Они часто и умело употреблялись Великими в качестве «вечных слов и выражений для заучивания»: Ю. Цезарь: «veni, vidi, vici!» (пришел, увидел, победил!), Евангелие от Матфея 23.23: «Мята, анис, тмин» (Суд, милость, вера), лозунг КПСС: «Ум, честь и совесть», от Исайи 6.3: «...свят, свят, свят», и, наконец, С.Образцов,: «Любовь, любовь, любовь!» («Необыкновенный концерт») и многие другие. Трехкратное повторение одного и того же слова (Образцов и Исайя) – это своего рода супрематизм как «Черный квадрат» Малевича: минимальными средствами создается уравновешенная конструкция, в чем можно убедиться, если выбросить хотя бы одно слово. Цитирование древних – легкий способ придать блеск своему имиджу: в 2012 году Госсекретарь США Хилари Клинтон воскликнула «Wow! Veni, vidi, vici!» по поводу успешного убийства безоружного бывшего друга – Усана бен Ладена в своем доме отрядом американского спецназа. Публика старалась вспомнить, где это она слышала, критическая оценка эпизода стала не актуальна, в памяти остался лишь комфортная интерпретация: «бравый американский спецназ успешно защитил Америку».

Триада, тройная форма играет в этих выражениях образную, эмоционально-экспрессивную функцию, знакомую с детских лет и легко воспринимаемую любыми слоями обществ. При ее отсутствии возникает недосказанность, неловкость: стоишь, как в рубашке с галстуком, но без штанов. Выбранная форма была краткой, укладывалась в стихотворный размер, Франция – есть Франция:

Эти условные стихи в трехстопном амфибрахии приведены лишь для обоснования сказанного. Не рифмуется и не звучит же: «Индустриализация, электрификация, химизация!» – только неблагозвучные слова. Может быть, из-за этого и провалилась программа Хрущева? Может было нужно: «Дым, свет, яд – нас съедят!» - ближе к истине, собственно, так и получилось. Справедливости ради нужно заметить, что на границе ХХ – ХХI веков в связи с быстро нарастающим невежеством, о чем говорил В.Арнольд (2), форма лозунгов упрощается, массам уже не до литературного изящества, лишь бы попроще: «Ющенко – да! Россия – …!». Подразумеваемая антирусская рифма коробит, но массы заводит и освобождает подспудно дремавший шовинизм! Судя по текстам, озвученным на телевидении или в Интернете, в обиходе скоро будет использоваться исключительно обсценная лексика. В моменты наибольшего возбуждения славяне только ее и употребляют. В последние полвека было обнаружено также, что лучше лозунгов массы привлекают зеленые бумажки.

В наше время, когда манипуляция массовым сознанием превратилась в технологию, способы создания обычной коммерческой рекламы и политических лозунгов сблизились – продукт должен быть понятен, приятен, интересен и легко восприниматься. Отличие заключается в том, что при умелой рекламе возникает непреодолимое желание купить что-либо ненужное, а агрессивный политический лозунг вызывает желание нестись, что-нибудь разрушить или кого-нибудь поколотить. Качественные рекламные слоганы и политические лозунги обладают зомбирующим воздействием, воспринимаются как команда.

В последнее время в связи с упрощением восприятия основным приемом стало многократное вдалбливание слоганов («метод Геббельса»): «Das Auto», «Das Auto» (автомобиль…), Фольксваген, или же бессмысленное «Shift expectation», Нисан.

Во многих странах в наше время стали устраиваться распродажи со скидками для обнаженных людей. Командным словом для этих акций являлось понятие «креативно», раскрепощающее подсознательное сексуальное желание. Небедные люди, якобы ради скидки в сотню Евро, массово раздевались перед магазином и «креативно» стояли в нижнем белье, ожидая открытия. Трудно себе представить, что действительно креативные личности, обладающие трезвым умом, такие как, например, Сталин, Черчилль или Тосканини (не говоря уж о Елизавете II) могли бы раздеться у Кремля или у Собора св. Павла даже в знак унижения врагов или же по какой-либо меркантильной причине.

Как справедливо сказал поэт по поводу воздействия лозунгов на массы:
Качественный лозунг нейтрализует критические механизмы сознания, зовет и уводит.

Благодаря воздействию на «подсознательное» какой-либо логический анализ индивидуумом не проводится. Понятия «свобода» и «равенство» неоднозначны. Как воспринимать «свободу» - как «вседозволенность» (Россия и США), как «право делать всё, что дозволено законами» (Монтескьё) или же как «осознанную необходимость» (Спиноза)?

Все концепции противоречивы и подразумевают наличие здравого смысла у говорящего. «Свобода», трактуемая как «вседозволенность», субъективно хороша – «Поколочу кого угодно!», но объективно неудобна – и тебя могут и имеют право поколотить, что может привести к законной вульгарной драке. Кто прав в подобной ситуации – до сих пор не решено. «Курящие и некурящие не могут быть одинаково свободны в одном купе».

Ограничения, вводимые законом, также ущербны – вряд ли какой-либо законотворческий орган в состоянии перечислить быстро и полно все доступное.

Соединение же в одном определении «свободы» и «необходимости» обывателей коробит. Спиноза для русских – вообще не авторитет, «лучше бы не выделывал кренделя ногами».

Еще большие трудности возникают при трактовке «Равенства». Всем – поровну (мерзкая уравниловка) или по справедливости («по понятиям»)? А что есть «справедливость»? и т.д. Впоследствии стало ясно, что даже если «все – равны, то некоторые все же ровнее».

В последнее время, находясь под американским давлением, стало модным употреблять слова «вызов», «выбор» и т.п. Следуя моде «блогер» Дм. Медведев трактовал «свободу» как «возможность и право выбора». Несостоятельность этой лукавой трактовки была показана в фильме «Гараж» (1979 год), где герой справедливо заметил: «Ну, что ж, мои милые! Уж что-что, а права у вас есть!». В мозгу четырнадцатилетнего «блогера», по-видимому, этот популярный фильм не отложился, с возможностью как всегда туго.

Тем не менее, без особых мучений члены французского Учредительного собрания поставили эти понятия в основу законов, подкинув тем самым «лимонку» с выдернутой чекой будущим поколениям. «Свобода» и «равенство» были включены в эпохальный документ – «Декларацию прав человека и гражданина» 1786 года (статьи 1, 4, 10, 11). Это привело к появлению целого спектра некорректных юридических терминов типа: свобода слова, собраний, печати, совести, равенства по национальности, по социальному положению и т.п. Например, объявляя своим неотъемлемым правом - «свободу слова», журналисты пишут всякие гадости и глупости, вызывая напряженность и межконфессиональную вражду!

Светоч демократии и либерализма США оказались непревзойденными лидерами в защите прав. Ссылаясь на «свободу слова», закрепленную Конституцией, США проголосовали против резолюции ООН, осуждающей нацизм. Решение поддержало 129 стран, светоч демократии – США были в гордом одиночестве.

По словам нового Госсекретаря США Джона Керри США живет идеей религиозной свободы и терпимости, политической свободы. На вопрос, почему же власти разрешают активистам с транспарантами, оскорбляющими людей с другими взглядами, устраивать митинги, он ответил: «Это происходит потому, что у нас есть свобода, свобода слова. Житель Америки имеет право быть глупым, если это его выбор. И он имеет право отделять себя от других, если хочет этого. И мы проявляем к этому терпимость. Мы как-то живем с этим». «Право на глупость - одна из свобод, которая является достоинством страны».

Нужны ли еще какие-нибудь доказательства?

«Братство» – вообще не ясно, только через девять лет в новой редакции «Декларации» для объяснения понятия «Братство» было использовано туманное высказывание Вольтера, в котором предлагалось «не делать то, что тебе самому неприемлемо». Этой рекомендации больше соответствовало понятие «справедливости» или указания типа: «Не гадь на пороге соседа!», «Не плюй в колодец!» или, наконец, «Надень памперс!», но никак не «Братство».

Увы, эти более точные указания не укладывались в литературную форму и ограничивали «свободу», поэтому массами не принимались – гадить ближнему продолжали. «Братство» так и осталось ничем: не стали же простые санкюлоты («голоштанники») братьями членам Конвента или самому Бонапарту даже в моменты наибольшей плотности идеологического тумана! Нужно заметить, что во времена Октябрьской революции в России «Братство» вообще отвергалось, так как ассоциировалось с религиозной массой.

Отсутствие связи лозунгов с реальностью легко прослеживается во всех «революциях». Из них совершенно не следовало то, что произошло в действительности: в том числе во Франции отречение от старого календаря, массовое отсечение голов, разрушение Бастилии.

С первого взгляда может показаться, что революционный процесс алогичен – участники последовательно, помогая друг другу, рубят суки, на которых расположились. На самом деле революция развивается по сценарию, весьма далекому от воображения «буревестников». Большинство из них, опьяненных нежданным успехом, или погибает, или с трудом уносит ноги, чувствуя на чужбине себя безопаснее, чем в обгаженной ими родине, как Горбачев в Тегернзе под Мюнхеном, или «прораб перестройки» В.А. Коротич в США. Главное – выполнить условия контракта – создать ситуацию, при которой массы «вдохнут полной грудью ветер перемен» и будут руководствоваться исключительно своими инстинктами для реализации вожделений геополитических конкурентов.

Ехидно улыбающийся костлявый старичок Мари Франсуа Вольтер и дилетант-музыковед, скиталец и ботаник Жан-Жак Руссо считались главными идеологами Великой французской революции, хотя враждовали друг с другом. Каждый из них был мастером афоризма и эпатажа, которые обожают все, в том числе и особы королевской крови. Публика любит эпатаж: «Низменные люди испытывают незыблемое удовольствие, обсуждая великих людей», всегда приятно поиздеваться или низвергнуть то, что сложно для понимания. Американские конгрессмены, например, отвергают то, что понять не могут (простые дроби, число π в штате Индиана, пропорциональность в выборах Президента и др.) Вольтер и Руссо были дилетантами в областях, в которых преуспели и прославились, но были вторичны.

Идеи либерализма, вероятно, восходят к Платону. Он подчеркивал величие гражданского общества, считал, что равенство перед законом выше цены жизни отдельного человека.

Трактовка роли государства как «общественного договора» восходит к Великой хартии вольностей 1215 года. Среди близких предшественников можно вспомнить Адама Смита и Джона Локка, а также Шарля Луи де Монтескьё, жившего на четверть века раньше и создавшего идеологию либерализма. Все теоретики, которых впоследствии стали относить к просветителям, толковали о «естественных правах», предполагали, что общество может и будет действовать на разумной основе, нужно только хорошо и стройно объяснить. Увы, это оказалось гнилым фундаментом. Всегда выбиралась, очевидно, ущербная теория, достоинство которой заключалось лишь в том, что она устраняла сомнения у разбойников, пришедших к власти. Так, Локк, отстаивая интересы и свободы для английской буржуазии, не распространял свободу совести на католиков, а права человека на крестьян и слуг, был против демократии – за констуционную монархию.

У Руссо и Вольтера был другой социальный заказ, народ хотел избавиться от абсолютизма и аристократии, поэтому была выбрана либеральная демократия.

Руссо вновь повторил идею «гражданского договора», как справедливую основу для устройства государства, а Вольтер переиначил идею Монтескьё, сказав, что разрешено все, что не запрещено законом.

Коварство Вольтера трудно переоценить. Как экспериментально показали американцы, оказалось, что нельзя написать всеобъемлющий перечень противоправных действий. В юриспруденции США появляются совершенно бессмысленные запреты: «Собакам запрещено спариваться ближе 300 метров от церквей», «Кошки в ночное время не имеют право появляться на улице без катафотов», «домашних животных запрещено сушить в СВЧ печах» и т.д., глупость людская неисчислима.

Вольтер, чувствуя закостенелость и лживость католицизма, утратившего своё величие полтора века назад во времена Реставрации, старался каким-то образом видоизменить религию в соответствии со своими представлениями и последними успехами науки. Плод его размышлений оказался зеленым. Он отрицал роль бога, отвергал христианство, иудаизм заодно и атеизм, однако признавал божественное сотворение мира, верил в бессмертие, уважительно относился к личности Христа. Благодаря естественной потребности в вере, мир представлялся ему совершенным механизмом, обладающим внутренней гармонией (повторил мысли Декарта столетней давности). Однако, он не нашел ничего лучшего, как заменить Творца «Верховным Геометром» или «Верховным Существом» (вообще говоря, чем туманнее, тем лучше) с единственной и убогой целью – дискредитировать католицизм и клерикалов. Получилось, конечно, нелепо: сам Вольтер выдвинул три доказательства существования Бога, а введенное понятие «Верховного Существа» было явно слабее.

«Гражданский договор» Руссо также остался лишь идеей на бумаге, хотя и цитируемой многократно в будущем. К счастью для себя Вольтер и Руссо окончили жизненный путь до революции и поэтому стали великими. Доживи русофобы Маркс или Энгельс до Октябрьской революции, наверняка они попали бы в число «врагов народа», как надолго забытый Г.В. Плеханов.

Без непонятных слов, языкового жеманства и эвфемизмов идеология теряет значимость. Фраза из трех слов о «вашей матери», известная всем русскоговорящим с молодых ногтей, будет звучать в профессиональных терминах ВОЗ как «игровая перверсия с элементами бреда, осуществленная с целью повышения самооценки, заключающаяся в сексуальной фантазии о желании играть роль вашего родителя, выраженная с использованием обсценной лексики». Двадцать пять слов – точно, длинно и туманно, достойно любой философской концепции.

Самое замечательное, что революционеры использовали только вульгарный слепок с идей Вольтера и Руссо исключительно для оправдания своего варварства. Впрочем, они буквально следовали идее Руссо о том, что «размышление – противоестественное состояние, а размышляющий человек – развращённое животное». Сколько-нибудь содержательной общественной дискуссии на тему что лучше – «Верховный Геометр», «Верховное Существо» или «Бог» не возникало. Вульгаризация философских концепций с целью оправдания своих низменных действий характерна практически для всех общественных потрясений.

В преамбуле к «Декларации» есть ссылка на «направляющую и руководящую роль» «Верховного Существа». В основу «Декларации» положена идея «гражданского договора», утверждается, что «разрешено все, что не запрещено», провозглашаются свободы, в том числе свобода совести. В Статье 10 сказано: «Никто не должен быть притесняем за свои взгляды, даже религиозные…» (идея Вольтера!). Вопреки торжественно заявленному сразу же после принятия «Декларации» за нежелание признать Культ Верховного существа, стали разрушаться церкви и монастыри, начались массовые казни священников, включая юных монахинь, а над воротами оставшихся церквей вывешивали лозунг: «Народ Франции верит в Верховное существо и в бессмертие!». У нас писали: «Клуб» и «Борьба против религии есть борьба за социализм!», я бы сказал – более последовательно.

Кроме борьбы с идеологическими противниками проводились массовые расправы над теми, чьи убеждения и мнения не устраивали революционную власть. В число жертв входили все, так называемые, «подозрительные»: аристократы, горожане, бывшие соратники, монахи. К расправам над ними широко привлекались уголовники, что потом вошло в традицию. Зачем было казнить Людовика и Марию Антуанетту, признавших новую конституцию, потом устроить им пышное надгробие в Сент-Дени, и всего через десять лет возводить на престол Бонапарта? Нужны ли были эти казни? Очевидно, нет. Просто хотелось крови.

В день принятия Декларации в честь «Верховного существа» устраивались массовые гуляния на Марсовом поле с фейерверком, танцами и публичными казнями «несогласных», словом – полноценный всенародный праздник.

С казнью Робеспьера Культ «Верховного существа» быстро угас, от бесконечных казней головы шли кругом, революция естественным образом затухла, как пандемия, когда исчерпались возможности взаимоуничтожения. Народ насытился.

Во всех революциях политические лозунги и идейное содержание преобразований плебсу совершенно безразличны, революция предоставляет возможность повеселиться от души, массовое безумие и является движущей силой. Показательно, что в XXI веке «веселиться» стало единственным содержанием «хорошо проведенного времени», хотя, перефразируя Вольтера можно сказать, что «веселиться всегда – значит не веселиться вовсе».

В результате революции во Франции погибло 7,5 % населения и еще столько же из-за революционных войн (фактически способных воевать мужчин не осталось!), только в одном 1789 году было сожжено или разрушено около половины помещичьих усадеб. Эти события получили название «Великий страх». Чего стоит один лишь поход разъяренных революционно настроенных парижанок с кастрюлями и поварежками на Версаль! Они прихватили с собой пару пушек, которые, согласно старым гравюрам, тащили на поясах, без которых туалеты не держались на фигуре и оголяли верхнюю часть тела (отсюда, возможно, возник символ Победы на баррикадах).

Выгоду в результате революции получает ничтожная часть общества.

Во Франции – на спекуляциях, финансовых махинациях и личного участия в репрессиях сказочно разбогател один человек – Директор Баррас, в России в 1991 году – семь. Баррас – один из немногих, кто дожил до естественной смерти. Он отличался пороками, цинизмом, чрезвычайной алчностью, неразборчивостью в средствах и демонстративной роскошью, окружил себя самыми прославленными куртизанками. Среди них были Тереза Тальен, жена его соратника по Термидорианскому перевороту, и Жозефина, от которой он отделался, выдав замуж за своего протеже – генерала Бонапарта. Тереза и Жозефина вместе танцевали перед Баррасом в обнаженном виде (имеется старинная английская гравюра на эту тему). Очевидно, что Баррасу не было дела до Верховного существа. Его роскошная жизнь и быстрое обогащение вызывали зависть у англичан.

Цели, объявленные в самом начале революции, не были достигнуты, «Верховное существо» и «гражданский договор» канули в Лету, католицизм остался (приверженцев около 80% населения), только спустя век церковь была отделена от государства, да и то не везде. После окончания революции черты Старого порядка вновь расцвели под властью Бурбонов, установившейся с 1815 г. Многие исследователи считают, что и без революции через тридцать – сорок лет Франция пришла бы к тем же социальным условиям. Страхи, ужасы и жертвы – забыты. Таковы итоги.

Американцы также не хотели оставаться вне мирового шоу.

В конце XVIII века у них произошли кровавые события, называемые теперь с гордостью «Американской революцией», хотя по содержанию они явно не дотягивают до мирового уровня. Каких-либо возвышенных и глубоких философских идей не выдвигалось. События начались в 1765 году, но только через пять лет публика разогрелась. Американцы впали в эйфорию по поводу возможности не платить налоги британским властям. Основной лозунг был далек от совершенства: «No taxation without representation!» - «Никаких налогов без представительства». Радует, что рифма все-таки есть. Кульминацией было так называемое «Бостонское чаепитие», когда в Бостоне в 1773 году разгневанные колонисты-американцы героически сбросили в воду привезенный англичанами чай. После семнадцати лет войны, во время которой американцы и англичане с переменным успехом гонялись друг за другом по прериям, был подписан, наконец, «Версальский договор», признавший независимость США.

Великую гордость у американцев вызывает собственная писанная Конституция. Начинается она действительно хорошо: «Мы, народ...». Американцы всегда подчеркивают, что их Конституция неизменна уже 200 лет, но это – от лукавого: текст постоянно изменяется путем поправок, которых уже в четыре раза больше, чем статей, и «толкований».

Первоначальный текст конституции в основном регламентировал структуру центральных органов власти, взаимоотношения федерации с ее субъектами и содержал необходимые сведения о порядке изменения основного закона. Только с постепенным прибавлением поправок основной закон США стал регулировать тот комплекс вопросов, который относится к конституционному регулированию.

Дискриминация жителей США принимается как естественное условие, термин «граждане» появился только в 1865 году (поправка 14), женщины получили право голоса только в 1920 году, чернокожие рабы гражданами не считались, а индейцы хороши только мертвые. Несмотря на то, что рабство было отменено в 1865 году (поправка 13), применение этого положения оставлялось на усмотрение штата. Последний штат Миссисипи ратифицировал ее только в 2013 году!

Вот и вся революция!

Спустя почти два века, на противоположной стороне Земли, в условиях совершенно другой культурной традиции и в социальных условиях, отличающихся от французских коренным образом, в Китае произошла так называемая «Культурная Революция» 1965 – 1976 годов. Поразительно, что обнаруживаются явные параллели с французской революцией.

В возрасте 72 лет после заплыва по реке Янцзы Мао Цзэдун с целью разгрома партийной оппозиции и возвышения личной власти затеял в стране «Культурную революцию». «Великий Кормчий» выдвинул ряд лозунгов, которые звучат странно для европейского уха, но характерны для традиций китайской культуры, они содержат большие цифры, гиперболы, афористические высказывания и в большинстве случаев многословны.

Для Китая характерно, например, уж если желать долголетия «Красному солнцу всех сердец нации», то – 10000 лет!

Действующими массами стали студенты - «хунвэйбины» («красногвардейцы») – недоучки и малолетние преступники из школьников и студентов, а также рабочие – «цзаофани» («бунтари») – из низкоквалифицированных и сезонных рабочих.

Среди популярных лозунгов были: «Огонь по штабам!», «Уничтожим четверо старых, возведём четверо новых», «Раздавим империализм!», «Раздавим иностранную религию!», «Раздавим христианствующих!», «Раздавим контрреволюционеров!», «Антимаоисты – это шныряющие по улицам крысы. Убивайте, убивайте их!»

Практически, все лозунги являются прямым, уголовно наказуемым подстрекательством к физической расправе с неугодными, в число которых можно было зачислить кого угодно. Ведущими словами являются «уничтожим», «раздавим», «убьем».

Китай – мультиконфессионная страна, Мао активно боролся с религией, но безуспешно. Несмотря на гонения в семьях сохранялись традиционные вероисповедания и обряды. В более поздней редакции конституции КНР записано, что «никаким государственным органам, общественным организациям и отдельным лицам не разрешается принуждать граждан исповедовать или не исповедовать какую-либо религию». Христиане – католики, протестанты и православные составляли малую долю верующих – менее 0,3% населения. Тем не менее, приверженцы «иностранных религий» и «христианствующие» были включены в число неугодных для обозначения малых и незащищенных групп, расправа с которыми была как бы тренировкой. Вряд ли они могли вообще чем-либо насолить хунвэйбинам и цзаофаням. Мао приветствовал все массовые бесчинства, назвая их положительным «передовым опытом».

Самым неудобоваримым был лозунг - кричалка: «Решительно, радикально, целиком и полностью искореним засилье и зловредные замыслы ревизионистов! Уничтожим монстров – ревизионистов хрущёвского толка!». Он был выполнен в виде дацзыбао – небольшой листовки, которую можно было держать перед глазами, иначе – ведь не запомнить! Вообще цитатники были неотъемлемым оружием «революционных масс». Под влиянием лозунга миллионы школьников и студентов организовались в отряды и без труда выискивали подлежащих искоренению «монстров и демонов» среди своих преподавателей в школах и университетах, а затем среди местных властей, которые пытались защищать преподавателей. Например, ректор и преподаватели Пекинского университета были объявлены «чёрными антипартийными бандитами».

Лозунг «Огонь по штабам!» привёл повсеместно к массовым выступлениям хунвэйбинов и цзаофаней против местной администрации и партийного руководства. В Шанхае в 1967 году цзаофани захватили горком, образовали шанхайскую коммуну. Однако, поскольку погромщики не обладали никакой позитивной программой и не смогли организовать управления (в их цели это просто не входило), их действия привели к такому хаосу, что пришлось восстанавливать структуры власти, привлекая разоблаченных партийных работников.

Для выполнения лозунга «Уничтожим четверо старых, возведём четверо новых», революционные массы должны были уничтожить «Четыре пережитка» – Старое мышление, Старую культуру, Старые привычки и Старые обычаи. В результате хунвэйбины разрушили многочисленные архитектурные памятники, сожгли множество старых книг, разорвали и уничтожили множество картин, разбили историческую посуду и керамику. Хранящиеся в семьях веками генеалогические книги были сожжены. Многие культурные ценности были уничтожены безвозвратно, а их владельцы наказаны. Интеллигентов подвергали травле, издевательствам, пыткам, бросали в тюрьмы или просто убивали. «Уничтожим» было выполнено дословно, а до «возведем» - руки не дошли.

Чтобы защитить от хунвэйбинов всемирный памятник - «Запретный город» в Пекине, премьер-министр Чжоу Эньлай для охраны от возможного вторжения отрядов хунвэйбинов приказал закрыть ворота и вокруг поставить войска.

В Тибете и Внутренней Монголии было почти полностью уничтожено историческое наследие народов этих стран, проводились массовые репрессии, китаизация тибетцев и монголов.

Во времена «Великого страха» министр внутренних дел Франции Ролан в письме к Законодательному Собранию оправдывал кровавую вакханалию «граждан»: «События вчерашнего дня должны быть преданы забвению. Я знаю, что народ, хотя и ужасен в своей мести, но вносит в неё своего рода справедливость».

Китайские власти поступали совершенно так же, вероятно, даже не зная о французском опыте: «… ну, убивали людей в Синьцзяне: за дело убили или по ошибке – всё равно не так уж много. Ещё убивали в Нанкине и других местах, но всё равно в целом погибло меньше, чем погибает на войне … Так что потери минимальны, а достигнутые успехи максимальны… Это великий замысел, гарантирующий наше будущее на сто лет вперёд. Хунвэйбины – это небесные воины, хватающие у власти главарей буржуазии».

Эту же установку повторил министр госбезопасности Се Фучжи: «Мы не можем зависеть от рутинного судопроизводства и от уголовного кодекса. Ошибается тот, кто арестовывает человека за то, что он избил другого… Стоит ли арестовывать хунвэйбинов за то, что они убивают? Я думаю так: убил – так убил, не наше дело… Если народные массы так ненавидят кого-то, что их гнев нельзя сдержать, мы не будем им мешать… Народная милиция должна быть на стороне хунвэйбинов, объединиться с ними, сочувствовать им, информировать их…» - т.е. указывать где и кого ловить!

Слова о светлой ненависти «товарищей» и неизбежности убийств повторялись также в призывах Троцкого, но уже в России в 1917 году.

Дело кончилось тем, что хунвэйбинов усмиряли с помощью армии с применением пушек.

Итогом революции стало уничтожение значительной части культурного наследия Китая. Были уничтожены тысячи древнекитайских исторических памятников, книг, картин, храмов, почти все монастыри и храмы в Тибете, сохранившиеся к началу «культурной революции».

После завершения революции центральная газета Китая «Жэньминь Жибао» сообщила, что пострадало 100 миллионов человек, а погибло – около миллиона. Число погибших – меньше, чем во Франции, несмотря на китайскую массовость! Лидеры культурной революции были объявлены «бандой четырёх», до французского самолюбования дело не дошло.

Оправдать варварство китайских революционных масс невозможно. Если следовать классикам, то события в Китае следует называть не «революцией», а «несправедливым гиперпогромом»: власть и собственность так и остались в руках партийной верхушки, каких-либо социальных изменений вообще не произошло. Просто весело промаршировали.

Темперамент, доминирующий у данного народа, и культурные традиции причудливо раскрашивают народные потрясения. Французы в этом плане – явные молодцы.

Характерной чертой французов, имевших ко времени революции прекрасную литературу и ценивших изящные афоризмы типа «Гвардия умирает, но не сдается!», являются многочисленные, вошедшие в историю высказывания участников событий в роковые для них минуты (нашли время и место!).

Людовик XVI, взойдя на эшафот, поинтересовался у палача: «Братец, скажи, что слышно об экспедиции Лаперуза?». Умирая, зарезанный Марат успел воскликнуть: «A moi, ma chère amie!» (Ко мне, моя дорогая!). Не хотел упустить прощальный момент и Жорж Жак Дантон: по дороге к эшафоту он подбадривал себя фразой для потомков: «Вперёд, Дантон, ты не должен знать слабости!», а непосредственно перед казнью сказал палачу: «…Не забудь только показать мою голову народу!».

Несмотря на ужасающие результаты и гибель миллионов, были и «достижения». Французы ввели в обиход новые, ставшие интернациональными слова и выражения: «граждане», «коммуна», «отечество в опасности», «воля народа», «враг народа». Они создали гениальную песню «Марсельезу» – будущий национальный гимн, покрыли флером свою кровавую историю, а узурпатора объявили национальным символом, назвали в его честь приличный коньяк! Совершенно неважно, что результаты его правления катастрофичны. Он заменил республику диктатурой, в войне против Англии преступно и надменно недооценил идею американца Роберта Фултона об использовании на кораблях паровых машин, потерпел жестокий разгром при Трафальгаре. Он загубил величайшую армию: в Россию вошло 422 тысячи французов и 180 тысяч союзников (3), а вышло только 10 тысяч солдат, из которых 6 тысяч просидело под Ригой и не участвовало в походе на Москву! Ссылка на мороз, как на причину катастрофы – совершенно неправомерна. По данным французского Генерального инспектора дорог М. Минарда (1869) в Бородинском сражении участвовало 145 тысяч французов, а до Москвы (до сентября) добралось только 100 тысяч, то есть более 3/4 солдат было уже потеряно! В знак признания «заслуг» благодарные потомки похоронили останки Бонапарта в Соборе в Доме Инвалидов и сделали их символом национальной гордости.

Спустя некоторое время все участники национальной трагедии, подавляющее большинство которых было гильотинировано, стали героями произведений искусства, персонажами портретов в розовой гамме великих мастеров, были прославлены в названиях городов, улиц, кораблей, а Революция объявлена Великой! Как сказал Наполеон: «Пятна революции мы смыли потоками славы!». Vive la belle France!

Картина французской революции нам близка и понятна со всеми ее перипетиями. Как ни странно, разум отказывается верить, что достижения оказались столь призрачными. С нашей, российской точки зрения впечатляет то, что российские события 1917 и последующих годов повторили французскую историю в деталях, несмотря на то, что использованная идеология – марксизм был совершеннее туманных учений Вольтера, а для борьбы с идеологическим конкурентом – религией был привлечен «научный атеизм». Великий лозунг: «Свобода, равенство, братство!» также трепетал и на наших знаменах, что привлекало к России симпатии поколений либералов во всем мире в течение долгого времени.

В начале 1917 года русский народ истово верил, крестился, падал ниц перед образами, а через год – полтора, когда морально-этические тормоза исчезли, православные весело выносили церковные ценности, рубили и жгли древние иконы как дрова, вскрывали и выставляли напоказ святые мощи. Оправдывающей моделью стал атеизм – «это просто кости и деревяшки». Как и прежде идеология явилась лишь дырявой мишурой для прикрытия и обоснования неприглядного инстинктивного варварства.

В России большевики в деталях следовали французам, повсеместно прославляя кровавых героев – Марата, Робеспьера, Дантона и других. Многие фабрики были названы в честь «Парижской коммуны», а имя Марат стало популярным для новорожденных. «Товарищ», «враг народа», «социалистическое отечество в опасности» – стали повседневными.

Наряду с девизом «Свобода, Равенство, Братство!» в России употреблялись свои собственные звучные лозунги, популярными были: «Мир народам! Земля крестьянам! Хлеб голодным!» и «Грабь награбленное!». Первый из них был гениальным обманом, но обеспечил стопроцентное попадание! Вместо мира разразилась жесточайшая гражданская война, под страхом смерти обыватели призывались в Красную армию, крестьяне землю не получили, а голод приобрел тотальный характер – случился «голодомор».

По поводу второго лозунга на заседании ВЦИК 29 апреля 1918 года Ленин, вслед за Марксом, заявил: «В совершенно откровенном лозунге «грабь награбленное» я не могу найти что-нибудь неправильное (!)... Если мы употребляем слова: экспроприация экспроприаторов, то почему же нельзя обойтись без латинских слов?», действительно, проще – лучше, и ясно – кто есть что.

Масштабы национальной катастрофы, случившейся непосредственно после прихода большевиков к власти трудно себе представить. Только сейчас стали появляться документы из иностранных архивов, отражающие реальную картину.

Последователи Маркса задолго до событий 1917 года, исходя из своих представлений о «классовой борьбе» и «мировой революции», по идейным соображениям отрицали понятия «родина» и «патриотизм»: «пролетарии имеют единственного врага – эксплуататоров». Как аксиома принималось, что в случае войны между развитыми капиталистическими странами, сознательные пролетарии воюющих сторон выступят единым фронтом против своих истинных врагов – капиталистических правительств и устроят «мировую революцию».

Непосредственно перед Первой мировой войной, объявленной «реакционной», большевики, брызгая слюной, и обзывая друг друга, развернули бурную дискуссию на тему: что нужно сделать, чтобы в дни военных испытаний получить наибольшие политические дивиденды? Были сформулированы два постулата (Ленин, 26 июля 1915 г. газеты «Социал-демократ»): «Революционный класс в реакционной войне не может не желать поражения своему правительству» и что «Революция произойдет одновременно во всех передовых странах и, может быть, в отсталой России». Противники объявлялись «сознательными сторонниками или беспомощными прислужниками социал-шовинистов, неспособных хоть чуточку подумать», и разбрасывающихся «надутыми фразами». Были ли это мании, иллюзии или бредовые расстройства, должны судить специалисты.

Другие сценарии просто не рассматривались.

Через два года после начала войны Германия, оказавшаяся в безвыходном положении в условиях затяжной войны на два фронта, нашла гениальный ход: для подрыва российской армии во время Февральской революции была нанята и перемещена в Россию с женами и любовницами группа революционеров с конкретным заданием – обеспечить выход России из войны. Заказчиком был Германский генеральный штаб. Исполнители – большевики и эсеры выполнили все, за что было заплачено – русская армия практически перестала существовать. О подрыве боеспособности армий противников – Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии – не было и речи. Согласно «теории» развитые страны и так должны были нестись впереди на гребне мирового революционного процесса, но они не сдвинулись с места.

Провозгласив «свободу по национальному признаку» и надеясь привлечь на свою сторону сознательный пролетариат окраин империи, большевики объявили, что они за «самоопределение вплоть до отделения», но опять-таки все вышло наоборот. То ли под воздействием националистических сил, то ли из-за страха перед большевиками или чувствуя слабость центра, национальные окраины отделились: отпали Польша, Финляндия, Прибалтика, Украина, Закавказье, Средняя Азия и Сибирь.

В русской армии под влиянием пропаганды руководство перешло к неграмотным выборным комиссарам, не умевшим и не желавшим воевать (4). Приказы, в основном об отступлении, принимались большинством голосов. Крестьянская масса, составлявшая основную часть армии, ринулась в свои веси, чтобы успеть к разделу земли, бросая на позициях всё военное имущество. Как вспоминали в мемуарах педантичные немцы, взводы из шести – семи солдат без единого выстрела обезоруживали полки, которые тут же исчезали на просторах России. Немцы, как правило, передвигались в спальных вагонах. Псков был взят группой мотоциклистов. Красная гвардия, годившаяся только для захвата власти в Питере, оказалась совершенно небоеспособной и массово дезертировала.

Когда немцы стали угрожать Питеру, Ленин (будучи в меньшинстве) сообразил, что события развиваются вопреки теории, и необходимо спасти хотя бы небольшую часть территории, управляемую Советами. Сепаратный мир был нужен как последний глоток воздуха утопающему. Отдать власть законному Учредительному собранию, чтобы спасти родину, на ум не приходило.

Условия мирного договора даже в первоначальном варианте были настолько позорными, что признавший Советскую власть и возглавлявший в Бресте военную часть делегации бывший царский генерал-майор В.Е. Скалон застрелился. Троцкий считал, что необходимо достичь состояния «ни войны, ни мира», во время которого его «пламенная агитация» среди немецких рабочих приведет к мировой революции. Увы, немецкие рабочие его не услышали, а немецкие войска, тем временем, беспрепятственно двигались на восток. Второй вариант мирного договора был вообще «похабным», «передышкой перед будущей революционной войной» (Ленин – опять за свое!), гордые большевики подписали его без обсуждения.

В результате по условиям Брестского договора «от Советской России была отторгнута территория площадью 780 тыс. кв. км. (две Германии) с населением 56 миллионов человек – треть населения России, на которой находились (до революции): 27 % обрабатываемой сельскохозяйственной земли, 26 % всей железнодорожной сети, 33 % текстильной промышленности, выплавлялось 73 % железа и стали, добывалось 89 % каменного угля, производилось 90 % сахара; располагались 918 текстильных фабрик, 574 пивоваренных завода, 133 табачных фабрики, 1685 винокуренных заводов, 244 химических предприятия, 615 целлюлозных фабрик, 1073 машиностроительных завода и проживало 40 % промышленных рабочих». Дополнительно Россия должна была выплатить более 500 миллионов золотых рублей (по ценам 1914 года эквивалентно 500 тоннам золота).

После подписания мирного договора немцы не стали выполнять его условия, продолжали наступление. В результате была захвачена территория до линии Нарва – Бологое – Миллерово – Ростов-на-Дону. Когда немцы были уже в 170 километрах от Питера, большевистское правительство ночью в обстановке строжайшей конспирации, в тайне от питерских рабочих позорно бежало в Москву. Отъезжающие как на «майовку» тайно собирались на удаленной тихой станции «Цветочная» и на литерном бронированном поезде № 4001 без огней покинули Петроград. В Москве предполагалось распределить государственные ценности между членами ЦК для работы в подполье. Страны Антанты – враги Советской власти по условиям Компьенского перемирия остановили немцев и способствовали частичному возврату России утраченных земель. После падения Германии 13 ноября Брестский договор был аннулирован ВЦИК, начался отвод германских войск с захваченных территорий бывшей Российской империи.

Многие были уверены, что «Брестский мир» был результатом германо-большевистского сговора, но, скорее, причиной был слепой и преступный фанатизм. Пример такой же преступной некомпетентности руководства страны мы пережили в девяностых годах. Вполне возможно, что И.В.Сталин, который был последовательным государственником, расправился со старыми большевиками и членами III Интернационала именно за Брестский мир, полный провал мировой революции и последующее массовое воровство. Потребовалось немало усилий, чтобы восстановить территорию России хотя бы в довоенных границах без Польши и Финляндии и вернуть в казну награбленное.

«Самокопательные» русские в отличие от западных наций никак не могут определиться со своим прошлым. Переписывая свою историю в соответствии с текущим моментом под напором внешних оппонентов, русские выглядят простачками. Западные историки тщательно шпаклюют и подкрашивают свою «историческую правду», а наше прошлое непредсказуемо. Все еще ожесточенно обсуждаются важнейшие исторические вехи, даются полярные оценки всем событиям и национальным героям, признанным во всем мире: Александру Невскому, Ивану Грозному, Петру Великому, Екатерине II, Павлу, всем Александрам, Столыпину, Ленину, Сталину, Никите и Брежневу. Существуют диаметрально противоположные мнения о татаро-монгольском иге, Куликовской битве, Бородине, Крымской и Кавказской войнах и о многих других значимых событиях нашей истории. Как истинно русский я не в состоянии включить в список «великих» Горбачева, Ельцина и Медведева, хотя они как никто другие характеризуют политические реалии своего времени. Вполне возможно, что борьба за «историческую правду» в России является отражением или частью постоянной глобальной драки за мировое первенство и, в конечном счете, за национальное выживание.

Как я писал вначале, для создания исторического полотна нужно научиться использовать всю палитру, а не только белила и сажу. «Нет худа без добра».

Так, необходимо признать, что фанатик Ленин был кровопийцей, действовал в условиях войны против Родины на вражеские деньги. Согласно своим убеждениям и вере во всемирную революцию он способствовал военному поражению и развалу России, непосредственно участвовал в репрессиях своего народа (в том числе моего двоюродного деда священника – Семена Сергеевича Ляпидевского), разгромил русскую интеллигенцию. Этот список злодеяний можно продолжить.

Однако в результате революции 1917 года возникла новая Россия, ставшая для многих на несколько лет символом «Свободы, равенства, братства», мировым лидером во многих направлениях искусства, народного образования, территорией социального равенства и социальных гарантий, освобождения от национального и гендерного неравенства. Малым гербом Советов с 1918 года стал «Серп и молот» (автор Е.И. Камзолкин), олицетворяющий союз трудящихся, и ставящий труд в ряд высших добродетелей, и это было действительно так. Этот символ вошел в гербы многих стран мира, выбравших социалистический путь. Его рисовали на стенах и на своих знаменах студенты Парижа в 1967 году. Идеи социализма живы, они переместились из обуржуазившейся России в Европу, Азию, Африку и Южную Америку. После развала СССР этот символ был запрещен в Венгрии, Литве, Латвии, Польше и Грузии, что говорит о его значимости для реставраторов капитализма.

Историческим фактом является то, что в 1930-е годы из преимущественно аграрной страны СССР превратился в ведущую индустриальную державу. Дух свободы и светлая заря надежды, связанные с новой Россией, подвигли многих иностранцев из числа аристократии, буржуазии и интеллигенции помогать России, служить ей в качестве информаторов (Кембриджская пятерка, Гарольд Филби, Бруно Понтекорво, супруги Коэн и многие другие). Многие приезжали в СССР «подышать воздухом свободы» (Лион Фейхтвангер и Ромен Ролан).

То же самое можно сказать и о Сталине. Несмотря на его преступления, он был «великий государь», создавший могучее государство, сумевшее выстоять в войне и противостоять ядерному уничтожению. Как дань уважения к нему во многих странах мира в его честь назвались улицы, площади и города. Конечно, где-то в середине 50-х при приходе к власти поколения мелкобуржуазных большевиков-вырожденцев (прежде всего Никиты) в стране стал формироваться госкапитализм, но было время, когда идеи социализма были реальностью, вдохновляли В.Маяковского и многих других.

Самую точную оценку Сталину дал его политический противник – сэр У.Черчилль: «Сталин произвел на нас величайшее впечатление. Он обладал глубокой, лишенной всякой паники, логически осмысленной мудростью. Он был непобедимым мастером находить в трудные моменты пути выхода из самого безвыходного положения. Кроме того, Сталин в самые критические моменты, а также в моменты торжества был одинаково сдержан и никогда не поддавался иллюзиям. Он был необычайно сложной личностью. Он создал и подчинил себе огромную империю. Это был человек, который своего врага уничтожал своим же врагом. Сталин был величайшим, не имеющим себе равного в мире, диктатором, который принял Россию с сохой и оставил ее с атомным вооружением. Что ж, история, народ таких людей не забывают».

Такого же высокого мнения о Сталине придерживались многие его оппоненты на Западе.

Нельзя не отметить личную скромность Сталина. После его смерти остались только пара сапог и личная одежда – никаких бриллиантов, драгоценностей и произведений искусства, что разительно отличается от образа жизни его последовавших за ним руководителей. Именно с них, из-за их мелкособственнической идеологии начал зарождаться госкапитализм – одна из движущих сил разрушения СССР.

Нельзя бороться за право быть кровопийцей № 1, однако, если быть объективным, оказывается, что наиболее кровавым общественным потрясением была Реставрация XVI-XVII веков, в результате которой в Германии погибло 2/3 населения.

Французская революция также была в числе «лидеров». При населении 27,2 млн. человек от революционного террора погибло до 2 млн. гражданских лиц, и ещё в революционных войнах погибло до 2 млн. солдат и офицеров, то есть – 1/7 населения.

В Камбодже во времена кровавого режима Пол Пота, идеологической основой которого были идеи Маркса, относительные потери были меньше: при населении 8 млн. погибло около одного миллиона (1/8 населения).

Справедливости ради необходимо упомянуть потери населения США в результате Великой депрессии 1932-33 годов. Никакой особой идеологии у правительства не было, была только «экономическая целесообразность».

Пять миллионов американских фермеров были согнаны банками с земель за долги, без какого-либо обеспечения работой, социальной помощью, пенсиями. В это же время правительство США избавлялось от излишков продовольствия, которые не могли распродать торговцы. Было уничтожено, например, 6,5 млн. голов свиней и запахано 10 млн. га земель с урожаем, кинохроника с выливаемым на землю молоком хорошо известна. Администрации общественных работ (PWA) и гражданских работ – Civil Works Administration (СВА) направили 8,5 млн. человек (не считая заключенных) на строительство каналов, дорог, мостов в необжитых и болотистых малярийных районах. Руководил работами министр внутренних дел Гарольд ЛеКлер Икес, который, начиная с 1932 года, заключил в лагеря для безработной молодёжи около двух миллионов человек. Он же прославился тем, что в начале войны в течение 72 часов интернировал этнических японцев США в концентрационные лагеря – американский Берия! В результате по данным американского статистического ведомства США к 1940 году недосчитались 10 млн. (5) - 1/15 населения. По масштабу бедствия «дефарминг» в США превосходит «раскулачивание» в СССР.

Кроме потерь в численности население было ограблено. Согласно Указу № 6102 Президента США Ф.Рузвельта от 5 апреля 1933 года физические и юридические лица, за редким исключением, были обязаны обменять золото на бумажные деньги, которое направлялось в хранилище «Форт Нокс» Федеральной резервной системы (ФРС). В личном пользовании можно было оставить золотых украшений на сумму не более $100. После окончания сбора золота его официальная цена была поднята с $20,66 до $35 за тройскую унцию. За уклонение от сдачи золота были установлены репрессивные меры: штраф до $10 000 (10 годовых зарплат среднего американца) и тюремное заключение до 10 лет. Следует заметить, что ФРС не является государственным предприятием, она является собственностью нескольких крупнейших банков – тех, которые не подпадали под вышеуказанный закон.

В России при населении 150 млн. по данным анализа статистики областных управлений КГБ СССР, проведённого в 1988 г., т.е. во времена «гласности», когда преступления сталинизма уже не скрывалось, а наоборот утрировались, число казненных за период 1921 – 1953 г.г. составляло около 835 тыс. человек. Близкие оценки дают различные исследователи (6), в частности, такие же данные приведены в совместной справке Генпрокуратуры, МВД и Минюста СССР к ХХ съезду КПСС. В относительных цифрах во Франции погибло людей в 19 раз больше, чем в России во времена «большого террора 1937 года»!

Так же как и во Франции в результате революции в России обогатились немногие: Парвус и горстка большевиков, из которых впоследствии Сталин выбивал деньги известным способом. Танцы тоже были, но в другом исполнении. Публичные казни, голод, продразверстка, разогнанное Учредительное собрание, взаимная резня власть предержащих, свержение памятников, уничтожение национальных святынь – все это повторилось в деталях, но это не национальные черты, а общие закономерности.

Многие психологи отмечают, что во времена гражданского лихолетья активизируются патологические психические состояния, в частности, тяжелые формы сексуальной девиации. Во Франции это проявилось в виде пиромании, а также легализации гомосексуализма, по-видимому, была острая необходимость. Это, безусловно, национальный прорыв. В России во время Февральской революции также была отменена уголовная ответственность за данную девиацию, преследование гомосексуалистов было возобновлено в 1935 году.

Дворянские усадьбы в России стали жечь непосредственно перед Февральской революцией 1917 года, и жгла их вопреки утверждению Ленина – не буржуазия. Для революционных масс, страдающих приступами пиромании, было совершенно неважно, что горели национальные святыни, чем меньше ценишь и знаешь – тем полнее счастье. В России поджигателям, очевидно, было не до Геростратовой славы и не до тонкостей социальных реформ и политических платформ, ценились ощущения в чистом виде, важно, что хорошо и красиво горит!

Из 12000 российских усадеб осталось в виде руин около пятисот, при этом во многих областях, где войны не было усадьбы уничтожены полностью. Были пущены в «огневой распыл» дом А. Блока в Шахматово, Тарханы Лермонтова, Пушкинское Михайловское, имение Ганнибалов, усадьба Мусоргских в селе Карево, имение родителей Софьи Ковалевской и многие, многие другие. То, что осталось, можно сосчитать по пальцам – эти усадьбы активно использовались большевиками для собственных нужд (Горки).

В России во время событий 1917 и 1990 годов сексуальные девиации проявились с особой силой. Помимо пиромании, широко распространился эксгибиционизм, особенно в агрессивной форме, которому революционерки подвержены в три раза чаще мужчин. Они получали удовлетворение от эмоциональной реакции шокированной жертвы. В двадцатых годах в Петрограде возникло движение, последователи которого группами по пять – шесть человек ездили в транспорте, ходили по Невскому проспекту и в другие общественные места в единственной одежде – в виде голубой ленточки через плечо с надписью «Долой стыд – это буржуазный предрассудок!».

С идеологической стороны это подавалось как порыв к полному сближению с природой и как попытка отбросить ханжеские нормы морали. В действительности же не приходится говорить о какой-либо пользе от обнажения в пыльном и грязном городе и в общественном транспорте, о чем предупреждал народный комиссар здравоохранения Н.А.Семашко. «Общения с природой» здесь нет. Возникший впоследствии натурализм, приверженцы которого ходили обнаженными на природе в местах с ограниченным доступом, имеет полезные стороны, этические нормы при этом строго соблюдались.

Национализация производственных сил и обобществление имущества, были заявлены большевиками в качестве одной из главных социальных целей революции. Эти декларации были интерпретированы массами, как призыв к обобществлению женщин. Революционерка, государственный деятель и дипломат А.М. Коллонтай подвела под это явление базу. Она относилась к семье крайне скептически, полагая, что «женщины должны служить интересам класса, а не обособленной ячейке общества» – как лихо закручено! В статье «Отношения между полами и классовая мораль» она писала: «Для рабочего класса большая «текучесть», меньшая закреплённость общения полов вполне совпадает и даже непосредственно вытекает из основных задач данного класса».

Возникло понятие «половой коммунизм», согласно которому женщины или невинные девушки не имели права отказать в близости любому желающему – «свобода» по-русски. Эту ситуацию вплоть до конца 20-х годов активно поддерживали коллективы трудящихся и некоторые местные власти. У симпатичных женщин образовывались очереди, мешавшие социалистическому строительству. Из-за угрозы увольнения в сексуальный конвейер попадали многие молодые работницы, учительницы, студентки, медработники, пользователями были ученики, пациенты, коллеги и начальство. Даже во второй половине ХХ века отделами кадров, которыми руководили проверенные партийцы, устраивалось принудительное сексуальное тестирование принимаемых на работу женщин.

По словам известной коммунистки С.Н. Луначарской-Смидович («Правда», 7 мая 1925 г.) считалось, что:

«1.Каждый, даже несовершеннолетний, комсомолец и каждый студент «рабфака» имеет право и обязан удовлетворять свои сексуальные потребности. Воздержание рассматривается как ограниченность, свойственную буржуазному мышлению.

2.Если мужчина вожделеет к юной девушке, будь она студенткой, работницей или даже девушкой школьного возраста, то девушка обязана подчиниться этому вожделению, иначе ее сочтут буржуазной дочкой, недостойной называться истинной коммунисткой или же глупой гражданкой, которая не способна постичь все величие коммунистического учения».

Женщина рассматривалась исключительно как самка или сексуальный партнер. Всех, кто видел в любви что-то иное кроме физиологии, высмеивали и считали «импотентами и ненормальными».

Обобществление женщин было настолько успешным, что возникла опасность массового «привычного промискуитета» - беспорядочных связей, приводящих к неспособности иметь семью. Не только к семье, но к материнству стали относиться как к буржуазной идеологии.

Запад в 70-х годах самостоятельно пришел к подобной концепции, назвав это явление «Сексуальной революцией», при этом никакой развернутой идеологии не было, впрочем и не было нужно. Вместо жесткого «классового подхода» возникла пацифистская мягкотелая субкультура «хиппи» из побирающихся наркоманов, способных жить исключительно в теплом климате. Идейным содержанием движения был популярный лозунг «All You Need Is Love!» (авторы Д. Леннон, П. Маккартни). В России, где в уголовном порядке боролись с наркоманами и тунеядцами, и не было возможности отправиться в теплые страны для реализации идейной нужды, пристрастие к «хиппи» проявились лишь в цветастом стиле одежды взрослых молодых людей, а в молодежной среде – в сленге типа (7):

В середине 20-х годов для возврата в более или менее приемлемые рамки сексуального поведения была принята Декларация о «Двенадцати половых заповедях революционного пролетариата», согласно которой утверждалось:

«1. Не должно быть слишком раннего развития половой жизни в среде пролетариата.
2. Необходимо половое воздержание до брака, а брак лишь в состоянии полной социальной и биологической зрелости (20 - 25 лет).
3. Половая связь - лишь как конечное завершение глубокой всесторонней симпатии и привязанности к объекту половой любви.
4. Половой акт должен быть лишь конечным звеном в цепи глубоких переживаний, связывающих в данный момент любящих.
5. Половой акт не должен часто повторяться.
6. Не надо часто менять половой объект. Поменьше полового разнообразия.
7. Любовь должна быть моногамной, моноандрической (одна жена, один муж)».
Там же, однако, говорилось, что
«9. Половой подбор должен строиться по линии классовой революционно-пролетарской целесообразности. В любовные отношения не должны вноситься элементы флирта, ухаживания, кокетства и прочие методы специально-полового завоевания.
10. Не должно быть ревности.
11. Не должно быть половых извращений.
12. Класс, в интересах революционной целесообразности, имеет право вмешиваться в жизнь своих сочленов; половое должно во всем подчиняться классовому, ничем последнему не мешая, во всем его обслуживая».

Во время потрясений конца ХХ века удовлетворение сексуального инстинкта и сексуальные девиации обрели массовость, а их идеологическому обоснованию пытались придать блеск новаторства в искусстве, правда, без успеха и изящества. Публичное обнажение с лозунгами старались любым способом связать с идеологией и использовать как аргумент для давления на Россию. Просто голые и некрасивые тела были неинтересны, да и участницы не получали удовлетворения – не было стресса и достаточного внимания публики. А как еще можно публично демонстрировать свои отвисшие груди, целлюлит и необъятные задницы!

Наиболее эффектным течением стал так называемый «гламур», героинями которого были молодые длинноногие худышки с обложек глянцевых журналов. Если последовательные «хиппи» таскали антивоенные символы, были грязны и вонючи по идейным соображениям, то «гламурные» девушки пребывали, в основном, в розовых спальнях на пушистых постелях с розовым телефоном или в розовых машинах («My pink world»). Использовался особый стиль коммуникации, в качестве примера приведу фразу из журнала без перевода: «Лук бесподобный как и сама Шарлиз, тренд сезона». Необходимыми атрибутами «гламурок» являлись роскошь, розовые ноутбуки, карманная собачка в руках, легкий загар, сложно раскрашенные губы и веки, сумочка «Gucci», стразы по всему телу и спонсор – «папик». За это можно было отдаться, найти бы только кому. Это настолько захватывало, что в 90-х годах многие девушки даже из интеллигентных семей в опросах указывали, что хотели бы быть «валютной проституткой», так как это занятие обеспечивало. Результатом было массовый наплыв в столицы девушек с «заниженной планкой социальной ответственности и с нулевым коэффициентом интеллекта», которые первое время стояли почти что на каждом углу в ожидании быстрых и легких денег. Популярными стали различные конкурсы красоты, победа в которых была лишь вопросом денег, например, звание «мисс Вселенная» обходилась «папику» в 4 миллиона долларов.

Озабоченные умельцы-либералы, истосковавшиеся по порно, под вывеской «гламура» стали изображать обнаженных девушек в политическом антураже, откровенно глумясь над новыми и прежними общественными идеалами. Голые девицы изображались с «Калашниковыми» на фоне развалин Сталинграда, в пионерских галстуках, на комсомольских собраниях, распятыми на кресте и т.п.

Массовыми, подаваемыми в качестве новаторства, стали раздевания в театре, в том числе и актеров-мужчин. Особенно ценилось, когда режиссер изгалялся над классикой. Действие «Сказок Гофмана» развивалось в обществе совершенно обнаженных мужчин и женщин, а Тайский массаж и криминальный авторитет в роли Черномора в опере «Руслан и Людмила» в Большом воспринимались либералами на ура. «Быдло» плевалось и уходило.

В России и на Украине активно действовали группы эксгибиционисток «Pussy Riot» («ПР», «пуськи») и «Femen», вышедшие впоследствии на международную арену. К публичной демонстрации зада или оргии прицеплялся какой-нибудь убогий политический лозунг типа: «В Киеве не хватает общественных туалетов!» или что-нибудь похабное. Относились ли акции к «перформансу» или к «хэппенингу» – судить не берусь. «Перформанс», как известно, должен содержать четыре базовых элемента: время, место, тело художника и отношение художника и зрителя. Время, место и тела были, художников не было, да и зритель был заказной или некреативный – корреспонденты и «темная» случайная публика, которая могла и побить, но это уже элементы непредсказуемого «хэппенинга».

В 2008 году шесть пар – членов группы «Война», переименованной впоследствии в «ПР», устроили оргию в Биологическом музее под лозунгом «Мишки должны размножаться!» и топлес застолья в поездах метро Москвы и Киева, якобы выражая скорбь по рано ушедшему товарищу. В 2009 году они провели «перформанс» в Питере – подвесили в магазине «гастербайтера» – таджика с лозунгами, наиболее приличный из которых: «Чурки – в чуркестан!». В 2010 году в день рождения Эрнесто Че Гевары ПР нарисовали детородный орган на подъемной части Литейного моста то ли против строительства Охта-центра, то ли в знак протеста против ФСБ – так и не определились. Либералы из Государственного Центра современного искусства удостоили эту акцию премии «Инновация» (400 тысяч рублей) как выдающееся «Произведение визуального искусства». Наконец, в 2012 году ПР на амвоне Храма Христа Спасителя устроили кощунственные «танцы», за что, наконец, были задержаны. Слегка напуганные «артистки» назвали себя скоморохами, говоря, что, конечно, не стоило проводить панк-молебен в храме и задирать ноги перед алтарем с воплями «Срань господня!». Акция расколола общество, подавляющее большинство считало себя оскорбленными и требовало примерного наказания. Либералы же, в число которых входили западные политики и некоторые деятели культуры – О. Басилашвили, Ч. Хаматова, Эльдар Рязанов, Ев. Миронов, Лия Ахеджакова, М. Жванецкий, С. Юрский и др., реагировали на унижение верующих противоположным образом. Они родили плодотворную идею, которую «демократы» стеснялись как то оспаривать: «мы – за беззащитное меньшинство, в том числе и сексуально извращенное (здесь возможны варианты). Оно «креативно» и поэтому имеет право!».

Международная правозащитная организация «Amnesty International» признала арестованных «узницами совести». В августе 2012 года «арт-группа» «ПР» стала кандидатом на премию В.В. Кандинского в номинации «Проект года». В октябре 2012 года британский журнал ArtReview опубликовал «Top-100» самых влиятельных людей в современном искусстве, в котором самую высокую позицию из россиян – 57-е место – получили «арт-активисты» «ПР». В ноябре по версии журнала Foreign Policy «ПР» заняла 16-е место в рейтинге 100 «самых влиятельных мыслителей года».

Либералы – «шестерки и иждивенцы Запада» объявляли группу «ПР» «концептуальными художниками в самом благородном смысле этого слова: художниками, воплощающими Идею» (радио «Эхо Москвы»). Члены Европарламента выдвигали участниц на премию «За свободу мысли» имени А.Д.Сахарова. Здорово, бедный Андрей Дмитриевич!

Не меньший «успех» имела «эксгибиционист - группа Фемен» на Украине.

Их амплуа – «топлес перфомансы» в общественных местах, под убогими предлогами, которым старались придать какой-нибудь смысл. Как фирменный знак они надевали украинские веночки из ярких цветов с ленточками. Вообще говоря, они не одиноки: желающих раздеться женщин становилось все больше и в Европе и в США, где раздевались в поддержку «антикапитализма». О равномерности загара, ради которого женщины якобы раздевались, не вспоминали.

Обнаженные Фемен устраивали акции в поддержку отбывающей тюремный срок Юлии Тимошенко, бывшего Премьер-министра Украины. Одновременно был выпущен постер с изображением обнаженной девицы с головой Тимошенко и в знак протеста против ее махинаций были устроены топлес-демонстрации в Днепропетровске у ее особняка и школы, где она училась в детстве. В Киеве они выступали за право выходить голыми на балконы на Крещатике и сушить там нижнее белье («Мятежный балкончик»). Там же были проведены выступления за увеличение количества общественных туалетов, против планового отключения воды, в Лувре – против насилия, в Лондоне – против Олимпийских игр и т.п. Фемен неоднократно проводили фотосессии с обнаженной попой на Крещатике, с обнаженной грудью на фоне Монумента Независимости или у резиденции Президента. Лишь бы раздеться даже в снег, а место и повод всегда находился. Идейный лидер группы – некрасивая Анна Гуцол, дочь спонсора, никогда не раздевалась, только давала интервью, объясняя, насколько группа «креативна». Как только возникла угроза реального срока за спиливание поклонного креста на Майдане, участницы группы Фемен тут же сбежали за границу, паспорта и визы были наготове.

Как это не неприятно либералам, поддерживающим «ПР» и «Фемен», с медицинской точки зрения действия этих групп классифицировались как заболевание (код F65.2 МКБ-10 (8) ), – «радикальный эксгибиционизм», к «феминистскому движению», по их собственным словам, они отношения не имели. Их действия являлись формой «компенсаторного поведения и символической агрессии и имели целью получение сексуального удовлетворения», особенно приятно, когда вас хватают крепкие полицейские руки.

Разумеется, эти группы – успешный бизнес-проект, как это принято теперь называть, они выполнили хорошо продуманную антирусскую и антиукраинскую миссию, способствовали распространению мнения, что Украина – международный бордель. В деле были ближайшие родственники, получавшие благодаря сексуальным девиациям своих «девочек» с детьми реальные деньги и международные премии. Группам помогали десятки помощников – фотографы, корреспонденты, тренеры, режиссеры, снимающие о них фильмы.

Таковы общие основные черты мировых «революций», случившихся за последние три века. Что же произошло с Россией (СССР) в 1990 году?

К этому времени была уже хорошо отработана технология манипуляции сознанием «объекта» – этим термином манипуляторы обозначали как отдельную личность, так и население в целом. Термин «народ» никогда не употреблялся, так как «народ» – не «население» и не «электорат». В результате в мире удалось провести несколько массовых мероприятий, называемых «цветными» революциями», и акций с коренными преобразованиями стран.

Технология манипуляции сознанием заключалась в следующем.

«Цель манипуляции сознанием – дать объектам такие знаки, чтобы они, встроив эти знаки в контекст, изменили образ этого контекста в своем восприятии. Манипуляторы подсказывают такие связи своего текста или поступка с реальностью, навязывают такое их истолкование, чтобы представление о действительности было искажено в желательном направлении. А значит, это окажет воздействие и на поведение, причем объекты будут уверены, что поступают в полном соответствии с собственными желаниями. Целью манипулятора является мягкое подведение объекта к выбору. Этот выбор является несвободным и неосознанным».

Методов манипуляции сознанием, используемых в информационных средствах, довольно много, но чаще всего выделяются следующие:

Как писал один из ведущих специалистов по средствам массовой информации профессор Калифорнийского университета Г. Шиллер: «Для достижения успеха манипуляция должна оставаться незаметной. Успех манипуляции гарантирован, когда «объект» верит, что все происходящее естественно и неизбежно, и сам факт манипуляции не отражён в памяти субъекта. Короче говоря, для манипуляции требуется фальшивая действительность, в которой её присутствие не будет ощущаться… Сейчас эту фальшивую действительность создают СМИ и Интернет. Они являются ретранслятором авторитетных мнений, которые усваиваются людьми, а затем воспринимаются ими как свои собственные. Особо тщательно скрывается главная цель – чтобы даже разоблачение самого факта попытки манипуляции не привело к выяснению дальних намерений».

Нечто подобное говорил еще Никколо Макиавелли пятьсот лет назад, предвидя возможность управления сознанием оппонента: «Долгое время не говорил я того, во что верю, никогда не верю я и в то, что говорю, и если иногда случается так, что я и в самом деле говорю правду, я окутываю ее такой ложью, что ее трудно обнаружить». Он говорил также, что в политике «допустимы любые средства – насилие, убийство, обман, предательство».

Признание специалиста о гарантированности манипуляции путем использования СМИ трудно переоценить, это – новая атомная эра! Особи, самых низких моральных качеств, добивающиеся власти и обладающие большими деньгами, могут контролировать и в действительности контролируют СМИ, осуществляя через них манипуляцию сознанием любого народа, в том числе и собственного, превращая его в послушное стадо. При необходимости можно осуществить любую «цветную революцию», используя лозунги о «демократизации общества».

Конец ХХ века охарактеризовался проведением организованных революций, которые назывались цветными или цветочными, например, «розовая» в Грузии, «оранжевая» на Украине, «тюльпановой революции» в Киргизии и т.д. Технология этих мероприятий была схожа: проигравшее либеральное меньшинство по указанию специалистов заявляло о подтасовке выборов, затем на площади выводились оплаченные и распропагандированные массы, парализующие органы управления, после этого осуществлялся захват власти с помощью небольшой группы натренированных боевиков. Последствия цветной революции сводятся к смене геополитической ориентации соответствующей страны в пользу той внешней силы, которая её финансировала и легитимизировала.

Так власть захвати Саакашвили в Грузии, Ющенко на Украине и пр. следует заметить, что все «цветные» президенты достаточное время провели в США, в большинстве случаев их ближайшие родственники – иностранные граждане.

Можно оценить затраты на проведение «цветной революции». На Украине участники митингов, которых было не более 10 тысяч, получали в день 20 долларов США, противостояние с властями продолжалось около месяца. Если затраты на митингующих составляют лишь 50% затрат, то цена вопроса – порядка 10 млн. долларов. В целом же с 1992 года на российскую демократию было потрачено американским внешнеполитическим ведомством более 3,7 млрд. долларов, так что ясно – откуда растут уши.

Что качается отдельных личностей, формы манипуляции могут быть разными. Так как при манипуляции нет насилия, применяются хитрые манёвры: сочувствие, похвала, заигрывание, общие интересы и другие виды втирания в доверие. Кроме таких положительных приёмов существуют и агрессивные: неконструктивная критика, насмешки, разрушительные советы, ирония, шантаж и т.п.

Сейчас с высокой вероятностью можно утверждать, что в конце 80-х в СССР манипуляции подверглись как непосредственно первые лица – Горбачев, Ельцин, лидеры республик и их окружение, так и советский народ в целом. Тактические ходы тщательно скрываются профессионалами, однако спустя двадцать лет все встает на свои места, стратегические цели не скрыть.

Западные лидеры и пресса оказывали Горбачеву восторженный прием, в гостях ему было лучше, чем в проблемной России, где нужно было работать и бороться.

По своим личным качествам Горбачев был антиподом «великих» прошлого, например, Черчилля или Наполеона, конечно – не обязательно следовать советам других, и мало, кто умеет учиться на чужом опыте.

Методы управления государством и стиль своей работы Наполеон сформулировал в виде афоризмов, некоторые из них следующие.

«У политики нет сердца, а есть только голова».

«Наибольшая из всех безнравственностей – это браться за дело, которое не умеешь делать».
«Мужчина, допускающий, чтобы им помыкала женщина, – не мужчина и не женщина, а просто ничто».
«Любовь к родине – первое достоинство цивилизованного человека».

У Горбачева было, возможно, сердце, но не голова. Он взялся за дело, которое делать не умел, «не по Сеньке шапка», был подкаблучником, а любовь к родине была далеко за любовью к Германии или Лондону, где он отмечал свой юбилей.

Горбачев после проведенных переговоров с зарубежными лидерами всегда подчеркивал, что «ему удалось наладить эмоциональный контакт», а фактическая сторона всегда была проигрышной. Преодолеть свои властные вожделения он не смог. Речь его всегда была туманна и малосодержательна, он в полной мере оправдывал слова А.М. Селищева: «Если говорит непонятно – значит, большевик». Интеллектуальным центром семьи Горбачевых была его жена, хотя, как верная подруга она тщательно скрывала свою роль. Однако в воспоминаниях Горбачев часто подчеркивал ее созидательную роль, что она «первая сообразила» и «первая поняла» и т.д. После ее ухода Горбачев потускнел, опал, прекратил свое многословие. Может быть, они были хорошей парой, счастливой во внуках, но не для руководства Россией. Он совершил уголовно наказуемые деяния, не имеющие прецедента в истории, от ответственности его спасло смещение помощника Генерального прокурора и круговая порука. Ему «помогли», помогли изменить систему ценностей. Бог его наказал, к старости он стал совершенно безобразен и похож на жабу.

Процесс уничтожения СССР сложен, в нем участвовало так много самых могущественных лиц с различными групповыми интересами, действовавших преступным образом, что вряд ли когда-нибудь будут адекватно и достоверно описана полная картина. Мы коснемся лишь обстановки, в которой нам было суждено оказаться.

События можно представить как «Черный ящик», используя на входе объявленные цели игроков, а на выходе – результаты.

Основными предпосылками разрушения СССР были следующие.

- Голубой мечтой Запада было устранение СССР как глобальной супердержавы, разрушение его экономики, науки, социальных достижений. Попутно было необходимо разрушить социалистическую систему, дискредитировать идеологию социализма. Что касается народа в целом, то требовались ликвидировать понятие «советский народ», снизить его численность, раздробить СССР на составляющие, заменить национальные культуры в каждом фрагменте (хотя бы частично) на ее прозападный эрзац, сформировать новую систему ценностей.

- В семидесятых годах стало ясно, что для дальнейшего развития Запада жизненно необходим свободный и дешевый доступ к ресурсам СССР и стран, входивших в социалистический лагерь. Был сформулирован тезис о том, что СССР «необходимо вскрыть как консервную банку», считалось также, что «экономически целесообразно уменьшить население России до 15 миллионов», эту людоедскую мысль приписывают М. Тэтчер. Ее преемник Джон Мейджер повторил ее мысль: «... задача России после проигрыша холодной войны – обеспечить ресурсами благополучные страны. Для этого им нужно всего пятьдесят – шестьдесят миллионов человек».

- В СССР к восьмидесятым годам полностью сложился государственный капитализм, при котором государство монопольно владело средствами производства и ресурсами. Распределением прибыли занимался номенклатурный аппарат. В 80-х годах высшие руководители, чиновники, директора, «теневики» обогатились, стали тяготиться государственной монополией, хотели быть собственниками не только де-факто, но и де-юре, нужно было легализовать скрытые личные накопления. Когда несостоятельность Горбачева стала очевидной, руководители союзных республик зачастили за океан – представиться истинным хозяевам с целью получения «ярлыка» на царство. Также поступали удельные князьки во времена татаро-монгольского ига, изменился только адрес.

- Была еще одна микроскопическая группа талантливых евреев и проходимцев, которые, уловив ветер перемен, поняли, что при тотальной раздаче можно что-нибудь ухватить, ленивая и тупая номенклатура не сможет произвести дележ оптимальным образом.

Все эти группы существенно отличались друг от друга, но они смогли объединиться под знаменем антикоммунизма и русофобии. Искушенные политтехнологи с помощью СМИ умело связывали «коммуняков» из партаппарата со всеми коммунистами, в большинстве порядочными людьми, а многомиллионный советский народ – с малоприятным словом «совок» (на позорное авторство претендуют А. Градский, М. Эпштейн, А. Генис и П. Вайль).

Еще одним действующим лицом драмы был народ – подавляющее большинство населения, который верил в возможность реализации социалистической идеи. Он был за сохранение СССР, соцлагеря, социальных завоеваний. Силой, поддерживающей народ, была армия. Именно народ и армия подверглись сокрушительной атаке.

Негативное отношение к России атлантических стран неизменно поддерживалось в течение жизни многих поколений. Еще в начале ХIХ века австриец Клеменс фон Меттерних внушал Наполеону, что «У Европы один страшный враг – это Россия…». Русофобия как система сформировалась в Англии во время Крымской войны. Антирусские мысли выражали Кайзер, Черчилль, Клемансо, Гитлер. Президент США Рейган в 1983 году назвал Россию «империей зла», а претендент на пост президента США Митт Ромни, действующий епископ, в 2012 году заявил, что Россия – «геополитический противник Америки № 1». Но Рейган и Ромни – лишь марионетки, озвучивавшие то, что им писали, они – индикаторы мнения настоящих властителей.

Объективно Россия препятствует исполнению геополитических вожделений Запада. Это основано на географических особенностях России, на ее ресурсах и на потенциальном могуществе. Россия со времен Петра Великого стала мировым игроком и соперником. Еще большую мощь могла бы приобрести Россия, если бы удалось сплотить вех славян в единый славянский мир. Панславизм был настоящим кошмаром для Европы, Турции и близлежащих регионов, они как могли боролись с возможным объединением славян и не без успеха. В Польше испокон веков подогревались националистические идеи ее величия и ее близости к Европе. Во время Второй мировой войны Черчиллю удалось склонить прогерманскую Турцию на сторону Союзников только пообещав, что панславизма не будет.

Для обоснования враждебности России выдвигались различные поводы: политический строй, приверженность к православию или атеизму, кириллица («их варварский язык») и т.п. Было принято изображать Россию монстром, ужасным спрутом, разъяренным диким медведем. На английском политическом плакате 1900 года, отражающем положение в Европе, Россия изображена в виде огромного спрута грязно-коричневого цвета, сжимающего в своих объятиях несчастную Польшу, Финляндию, Китай, протягивающего свои щупальца к Афганистану, Персии и Балканам. Дружественная России православная Сербия естественно была изображена в виде злодея с кинжалом. Для остальных стран использовались национальные символы. Маленький Джон Буль с винтовкой и британским флагом жался на своем острове в ожидании агрессии.

В письме от 25 августа 1876 года Ивану Тургеневу Павел Анненков так комментировал русофобию в Европе: «Нельзя быть либеральным человеком в Европе, не будучи врагом России. Либерализм и благорасположение к славянам – понятия несовместимые. Покуда так будет – Россия, хоть распинайся за цивилизацию и всеобщий мир, – она ничего другого не получит в ответ, кроме merde» (говно). Поэтому ясно, что единомышленниками с Западом могут быть только те, кто ненавидит «эту страну» – Россию. К сожалению, таких людей немало, к ним относятся и те, которые сейчас называют себя «либералами».

Как происходили события в действительности, что достоверно творилось в «черном ящике» – неизвестно, но результаты – налицо.

Используя новые «бескровные» технологии все выше перечисленные цели были достигнуты: СССР распался, Россия побеждена, никто даже не вспоминает, что некогда был панславизм. Как заметил Отто фон Бисмарк: «Русских невозможно победить, мы убедились в этом за сотни лет. Но русским можно привить лживые ценности, и тогда они победят сами себя!».

Либерал Горбачев, «давший народу волю», превратился в «лучшего немца». Он предал интересы собственной страны, изменил собственной клятве, проводил исключительно прозападную политику. Он фактически организовал поражение СССР в «холодной войне» и беспрекословно осуществил капитуляцию, согласно которой произошло полное разоружение страны, практически ликвидирован ее экономический потенциал. Была даже выплачена контрибуция.

Население сократилось в два раза – с 290,1 млн. (СССР, 1991 год) до 141,9 млн. (РФ, 2009 год), площадь – на четверть, с 22403,0 т.кв.км. до 17075,4 т.кв.км. т.е. уменьшена на площадь 10 Франций. Если рассматривать только РФ, то ее население сократилось на 7 млн. (148,5 млн. 1991 г.). Позор «похабного» Брестского мира был многократно перекрыт.

В 1995 году Президент США Билл Клинтон подвел итоги горбачевского правления: «…За четыре года (1986-1990 г.г.) мы и наши союзники получили различного стратегического сырья на 15 миллиардов долларов, сотни тонн золота, драгоценных камней, бериллия, стронция, индия. Под несуществующие проекты нам переданы за ничтожно малые суммы свыше 20 тысяч тонн меди, почти 50 тысяч тонн алюминия, 2 тысячи тонн цезия и так далее…». Это были крохи по сравнению с последующим вывозом ценностей. Как и требовалось, страна превратилась в сырьевой придаток Запада.

В 1994 году Сергей Говорухин по поводу крушения страны создал фильм «Великая криминальная революция».

С приходом к власти Горбачева СМИ стали интенсивно пропагандироваться «либеральные ценности». А, когда власть захватил Ельцин, эта тенденция превратилась в государственную политику. Он обещал Западу решительные перемены, и ставка была сделана на него. В конгрессе США он заявил, что с «социалистическим экспериментом в России навсегда покончено», конгрессмены устроили овацию и неоднократно вставали во время его речи.

Отказ от социалистических принципов и разрушение Союза противоречило воле народа, высказанного во время всенародного референдума, было преступным, так как подписанты Беловежского соглашения не имели на то полномочий. Нелигитимность акта о прекращении Союза сохраняется до сих пор, так как акт не был ратифицирован Верховным Советом.

Когда социалистические ценности еще не были ликвидированы, народ воспринимал идеи либерализма с интересом, представления о них были туманные. Бесплатная медицина, качественное среднее и высшее образование, социальное страхование, пенсии, профсоюзные пособия, позитивная национальная политика и другие социальные завоевания социализма воспринимались как нечто неотъемлемое, как воздух.

Вспоминая школьную литературу, либералы представлялись незлобными толстыми увальнями, готовыми поболтать о чем угодно, склонными к вольнодумству, как Репетилов или Пьер Безухов. С либерализмом связывалась возможность путешествий, отсутствие цензуры и партийного диктата, доступ к мировому искусству. Постоянные эксцессы по запрещению выставок, концертов, фильмов, книг раздражали и ассоциировались с тупостью и бескультурьем начальства, от которого хорошо бы избавиться. Упорно насаждалось мнение, что при передаче средств производства в руки тех же руководителей (введение частной собственности) предприятия станут работать эффективнее.

Вызванные к жизни Ельциным из полуподпольных кружков, западных центров и тому подобных мест «младореформаторы» – дети и выходцы из партийной номенклатуры, называвшие себя «либералами», имели в виду совершенно другие преобразования, а именно невозвратимое и максимально быстрое разрушение социализма. «Дабы погубить отечество, достаточно даже одного негодяя», а здесь был целый легион. У. Черчилль высоко ценил политическое предательство и называл его «особенным политическим даром», для нашей «элиты» это стало нормой, пафосным поступком. Другой понимающий человек – Жан Шене говорил, что «тот, кто ни разу не испытывал экстаза, вызываемого предательством не знает, что такое экстаз». Может быть нормальные люди что-то теряют?

Среди наиболее активных проводников либеральной идеи и ярых друзей Америки, занявших после прихода к власти Ельцина самые высокие государственные должности, были: Е.Гайдар, А.Чубайс и др. Самое ужасное, что за каждым из этих «приличных и образованных людей» тянется шлейф личных корыстных интересов и преступлений против собственной страны и народа. «Гнилой яд власти» настиг их.

Нет возможности описать все деяния элиты, вот только несколько цитат по этому поводу. Премьер-министр Е.Гайдар: «Ничего страшного нет в том, что часть пенсионеров вымрет, зато общество станет мобильнее». «Связывать с моим именем надежды тех, кто хочет построить в России реально функционирующую демократию, мне кажется ошибкой». «Россия как государство русских не имеет исторической перспективы».

Первый Заместитель Председателя правительства РФ А.Чубайс: «Что вы волнуетесь за этих людей? Ну, вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом – новые вырастут». «Я перечитал всего Достоевского, и теперь к этому человеку не чувствую ничего, кроме физической ненависти. Когда я вижу в его книгах мысли, что русский народ – народ особый, богоизбранный, мне хочется порвать его на куски».

Основной идеей либералов было возвращение к первоначальному «дикому» капитализму в стиле Адама Смита. Священными коровами были частная собственность на средства производства и ресурсы, свободная конкуренция, неограниченная личная свобода, включая проституцию и любые сексуальные отношения (в том числе и с несовершеннолетними), лишь бы они происходили по свободной воле и т.д. Какое-либо регулирование рынка и государственная поддержка стратегически важных отраслей, транспорта, сельского хозяйства активно отрицались – рынок все организует автоматически. Ликвидировались бесплатная медицина и образование, как аксиома принималось, что советский народ излишне образован. Упразднялась государственная поддержка культуры, науки, незащищенных групп общества, пенсии и другие социальные пособия для больных и малоимущих. Роль государства должна была свестись к защите прав собственников, армия минимизировалась, внешнеполитические интересы строго привязывались к политике светоча демократии. Целью «либералов» был «блатной капитализм».

В это трудно поверить, но лидеры либеральных преобразований начали воплощать перечисленные идеи в жизнь, в том числе и в области сокращения населения. Началось беспрецедентное (в который раз приходится употреблять это определение!) разграбление второй экономики мира, наступила «гайдаровщина» или «американо-атлантическое иго».

Повсеместно в киосках стал продаваться литровыми бутылками дешевый спирт «Рояль», что привело к быстрой алкоголизации неустойчивой части общества, повышению смертности и деградации нации, предельный порог потребления алкоголя – восемь литров на человека в год был превышен в два раза. В результате деревня спилась и фактически вымерла.

Ключевым моментом перехода к рыночной экономике считалась либерализация цен, но она была выполнена исключительно в интересах Запада и таким образом, чтобы накопления граждан России в рублях, цинично называемых «денежным навесом», были ликвидированы. На это ушло шесть месяцев. Курс рубля по отношению к доллару был занижен в сотни раз. В 1990 году я летал в командировку в Ташкент, билет бизнес класса в одну сторону стоил 56 рублей, а курс доллара – 50 рублей! Мой спутник – англичанин Джон Кюн был поражен ценой билета: настоящая цена, которую я платил впоследствии, была около 250 долларов! Перевезя через границу какую-то тысячу долларов, можно было стать состоятельным человеком! Обычным гражданам это было строго запрещено, таможенники тщательно досматривали каждого подозрительного, включая меня, но нужные люди, шедшие через VIP залы, ввозили доллары чемоданами! Я был очевидцем этому.

Гайдар, действуя как истинный либерал, разрушил систему планирования и государственных закупок, но свободный рынок не возник. Лишившись оборотных средств, крупнейшие предприятия не могли ни продать свою продукцию, ни закупить исходные материалы, ни выплатить персоналу зарплату. Особенно тяжело пришлось «моногородам», в которых единственным местом работы было какое-нибудь закрытое предприятие, выпускающее оборонную продукцию. Такие предприятия по идее Гайдара должны были просто умереть вместе с персоналом. Начались массовые забастовки, народ перекрывал трассы и дороги.

Под флагом создания среднего класса в стране под руководством Чубайса началась кампания по разделу собственности, были выпущены ваучеры по одному на каждого жителя стоимостью 10000 рублей. Предполагалось организовать ЧИФы (чеково-инвестиционные фонды), аккумулирующие ваучеры вкладчиков, которые будут участвовать в аукционах по приобретению крупных предприятий. Чубайс уверял, что очень скоро цена ваучеров многократно возрастет, но произошло обратное: они превратились в бумажки. Ваучеры массово скупили авторы замечательных аукционов – люди, у которых были наличные деньги – теневики, криминалитет, доверенные лица партии и подставные лица иностранных компаний. Большинство ЧИФов, собрав в житницы, таинственно закрылись. Те, кто надеялся на дивиденды, не получили ничего (наша семья получила 18 рублей), а те, кто отдал в свое время ваучер за поллитра, оказались много умней. В результате за бесценок можно было приобрести целое состояние: например, объединение «ЗИЛ», стоимостью более миллиарда долларов, было куплено за 4 миллиона. Таким же образом разошлась вся советская экономика.

К аукционам допускались только свои, министр Госкомимущества не мог попасть в свой кабинет в течение нескольких месяцев, его просто не пускали: там орудовали доверенные лица и иностранные советники.

В докладе Счетной комиссии говорилось: «Особую тревогу вызывает захват иностранными фирмами контрольных пакетов акций ведущих российских предприятий оборонного комплекса и даже целых его отраслей. Американские и английские фирмы приобрели контрольные пакеты акций МАПО «МИГ», «ОКБ Сухой», «ОКБ им. Яковлева», «Авиакомплекс им. Илюшина», «ОКБ им. Антонова», производящих сложные комплексы и системы управления полетами летательных аппаратов. Германская фирма «Симменс» приобрела более 20% Калужского турбинного завода, производящего уникальное оборудование для атомных подводных лодок. Россия не только утрачивает право собственности на многие оборонные предприятия, но и теряет право управления их деятельностью в интересах государства…». В совместном письме ФСБ и СВР говорится: «Приватизация предприятий ВПК привела к массовой утечке новейших технологий, уникальных научно-технических достижений практически даром на Запад. В целом Запад приобрел в России столь большой объем новых технологий, что НАТО учредило для их обработки специальную программу».

Это – прямой результат «приватизации по Чубайсу».

Расхищение госсобственности и мгновенное обогащение привело к возникновению мощных криминальных группировок, воевавших друг с другом за сферы влияния, и стремящихся силой отбирать деньги у граждан. Начались «лихие девяностые». Самыми уважаемыми людьми стали криминальные авторитеты, атрибутами власти стали малиновые пиджаки, «мерины» или «бумеры» представительского класса. В поисках справедливости и защиты от уличных «шестерок» артисты, бизнесмены и другие имущие люди ходили к «авторитетам» на поклон. Борьба кланов превратилась в настоящую войну с применением бомб, мин, гранатометов, автоматов и качественных ядов, разработанных в недрах КГБ. Кладбища покрылись помпезными могилами «братвы» с незатейливыми надписями типа «Шурик» или «шмаровоз» и статуями «авторитетов». В Конгрессе США в слушаниях о положении дел в России было сказано, что по сведениям ЦРУ в России к власти пришел «новый криминальный класс», и «тридцать процентов членов Государственной думы являлись членами банд организованной преступности».

Справедливости ради необходимо сказать, что не все члены общества опустились на социальное дно. Относительно небольшая, но активная группа, этнический состав которой смещен в сторону евреев, сумели стать обеспеченными и даже по западным меркам богатыми людьми. Захватив тем или иным способом материальные ценности, многие из них перебрались за рубеж, стали иностранными гражданами, разбавив тем самым «четвертую волну» русской эмиграции «успешными людьми». Семь человек стали долларовыми мультимиллиардерами, вошедшими в историю как «олигархи». Соединившись с властью – семьей Ельцина, они активно направляли политику государства в своих интересах, по исторической аналогии эту группу называли «семибанкирщина». Выдающимся достижением «олигархов», свидетельствующем о всесилии технологии, являлись выборы Ельцина на второй срок президентства в 1996 году при исходном рейтинге около 3 процентов. По оценке специалистов эта акция обошлась в 10 млрд. долларов.

В это же время основная масса законопослушных и сознательных граждан, оказалась в полной нищете. Высококвалифицированные рабочие были вынуждены тащить с предприятий все, что можно продать. В кратчайшие сроки страна очистилась от залежей вторичного сырья, срезались высоковольтные провода под напряжением, ответственные кабели, уносились люки и рельсы. Наиболее активные инженеры становились «челноками», продававшими все, что угодно – в основном дешевые фальшивые подделки известных брендов. На улицах, в общественном транспорте, в метро стало темно – тусклые лампочки горели через одну, еле освещая серые тревожные лица.

Станции метро, подземные переходы и площади заполнялись рядами старушек, продававших рухлядь и барахло. В киосках на каждом углу продавались фаллоимитаторы – «Недорого! Огромный выбор! Любая форма, толщина и длина! Быстрая доставка по России!».

Многомиллионные толпы становились опасными для соседних государств, что их понудило на оказание «гуманитарной помощи» – мелких успокаивающих подачек из продуктов и одежды. Половину нашего бюджета составляла «помощь», полученная Кириллом в школе.

Свободное падение, в котором оказалась страна, удалось частично остановить миллиардеру В.Черномырдину, который заменил Гайдара на посту Премьера. Он стал накачивать деньги в промышленность, но это отпустило инфляцию из-под контроля.

Либерализация цен в январе 1992 г. привела к их мгновенному взлету на 245%. В 1992-1995 годах Россия переживала период крайне высокой инфляции, среднегодовые темпы которой превысили 1000% в 1992 г. и не опускались ниже 100% вплоть до 1996 года.

Среднемесячные темпы инфляции в эти четыре года составляли 19,3%. В конце периода дензнаки пришлось деноминировать в тысячу раз.

Еще хуже обстояли дела в бывших союзных республиках. Вместо денег в странах выпускали талоны, напечатанные на плохой бумаге с минимальной защитой. Зарплату трудящиеся таскали домой в авоськах, и старались сразу же ее истратить.

Уничтожение страны шло под крайне циничным утверждением «демократических и общечеловеческих ценностей» и установлением «общества равных возможностей».

Реформаторы, приведшие население и экономику в катастрофическое состояние, вызывали предельную ненависть всех слоев, их стали называть «либерастами» или «либерал-фашистами» (С.Карганян), что, вообще говоря, не верно. «Фашисты» считали «либералов» врагами, объединять их в одном понятии невозможно. Уничтожением собственного народа занимались «нацисты», разделявшие нацию по национальной принадлежности, но их деятельность – просто детский лепет, по сравнению и нашими «либералами», это – «гайдаровщина», бессмысленная и беспрецедентная по жестокости.

Либерализм, проповедываемый властью, быстро привел к смещению и дискредитации традиционных понятий в области морали и культуры в целом и благодаря интернет коммуникациям – к быстрому распространение эрзац культуры. Здесь сыграло роль то обстоятельство, что в предыдущих XIX и XX веках были созданы шедевры, которые превзойти чрезвычайно трудно, если вообще возможно. Но претензии на признание у многих возникают независимо от их возможностей и достижений. Нельзя заново написать «Войну и Мир», «Русю», «Облако в штанах», сочинить «Симфонию № 6» или «Лунную», построить заново Миланский собор, написать новое «Явление отроку Варфоломею» и т.д. В свое время И.Ильф и Е.Петров сформулировали принцип «большого» и «малого» миров. В «большом» мире – Бетховен и Пушкин, а в «малом» – песня «Кирпичики» и танцы в сельском клубе. Но «малое достижение» разве создаст известность? О славе уже нет и речи. Либеральный выход есть: надо, например, пририсовать усы госпоже Лизе или мерзкое мужское лицо Чечилии и выдать «это» за концептуальное достижение в области «защиты прав сексуальных меньшинств». Сейчас это – только вопрос денег, креативное общество давно забыло сказку о голом короле, а здравый смысл – не в почете из-за отсутствия оного. Таким же образом рождались постановки, в которых действие «Кармен» или «Руслана и Людмилы» переносилось в бордель. «Когда лидеры и создатели искусства уроды, общество тоже урод».

В русском языке возникли массовые заимствования, в основном, из английского, так же как во времена татаро-моногольского ига в русский обиход вошли многие тюркские слова. Стало модным писать с жуткими ошибками. М.Задорнов жаловался, что в его электронной почте появляются сообщения, в которых «в слове из трех букв сделано четыре ошибки!». Вместо великой русской литературы большими тиражами стали издаваться словари мата, тюремного жаргона, произведения, относящиеся к жесткому порно, в лучшем случае – к эротике. Из-за восторга перед Западом появились саммиты, брифинги, франшизы, фандрайзеры, франчайзинги, мерчендайзеры, сити-менеджеры, вошингеры, сейлзменеджеры, блогеры, флэшпопы, филактеры, виджеты и гаджеты и пр. – всего не перечислить. Все это – от скудости ума, невежества и пренебрежения собственным языком. В состоянии ли кто-нибудь из современных профессионалов создать что-нибудь адекватное Гоголю или Булгакову? Единственная отрада, что некоторые филологи верят в могущество русского языка, который перемелет и этот мусор. «Больная устрица рождает жемчужину», - гласит восточная мудрость.

Академия Наук, настоящие ученые исчезли с экранов телевизоров. Вместо них эфир заполнился «сеансами здоровья» А. Кашпировского и А.Чумака, магами, предсказателями, гадалками, экстрасенсами и «детьми индиго». Наука заменилась суеверием, трудно сосчитать, сколько раз нам обещали «конец света».

Публичную мистификацию по поводу необыкновенных способностей «детей индиго» устроил в своей передаче «Поле чудес» народный артист России, член партии «Единая Россия», доверенное лицо Президента РФ В.В. Путина, активный член Российского еврейского конгресса шоумен Л. Якубович.

Участница передачи – семнадцатилетняя девушка с тоненькими косичками-хвостиками заявила, что она относится к «детям индиго» и может рисовать, петь и в уме оперировать большими числами. Она пишет диссертацию, ей ищут в мужья такого же необыкновенного юношу. Лицо из зрителей предложило вычислить: 565 275 155 х 135 000 : 2750. Изобразив на лице работу мысли, через десять секунд девушка выдала результат – 74 375! Шоумен выразил все доступное ему восхищение, а затем предложил собственную задачу: вычислить (467)^1/18 х (-323)^1/11, ответом было 23! Не имея никаких паранормальных способностей и используя только арифметику, легко сообразить, что результат первого примера должен быть больше, чем 5х10⁸ х 10⁵ / 3х10³, что равно 5/3 х 10¹⁰, и уж никак не 74 375! Результатом второго примера должно быть отрицательное иррациональное число, близкое к -1 (используя четырехзначные таблицы, получается результат -1.08).

Ясно, что это – сознательная мистификация из набора средств управления сознанием: нужно у народа заменять остатки разума верой в мистику. Для чего это делает «человек хороший» Якубович – это вопрос. Использование методов управления сознанием в СМИ и Интернете, о которых речь была выше, с целью вбивания российского общества в темное средневековье, сейчас повсеместно. Якубович – типичный тому пример.

Мы отказались от социалистической идеи, которая, несомненно, была прогрессивной. Частная собственность на землю, природу, ископаемые, промышленность и т.д. – это нонсенс. Быть может, эта идея была прогрессивной лет триста назад, когда Земля была большой, требовалось разрушить абсолютизм и создать возможности для предприимчивых людей. Но, сейчас? Мы далеко ушли от эпохи Просвещения, где прежде всего ценился разум. Жизнь и экономика настолько обобществлены и интегрированы, что поворот русской истории, свидетелями которого мы явились, представляется очевидным регрессом.

Возможен ли социализм в принципе или общество никогда не будет готово к сознательному равенству?

Может быть, все дело в красивых женщинах, которые не могут не соперничать друг с другом, а мужчины всегда будут выставлять напоказ своих богато украшенных женщин в качестве подтверждения собственной значимости? Потеряет ли когда-нибудь личное обогащение сексуальный подтекст? Или же, пока существует человек, как биологический вид, соперничество, в том числе и экономическое, не прекратится никогда? Может быть «Да здравствуют пробирки и однополые союзы – надежная основа социализма»?

«Россия – это окутанная тайной загадка внутри чего-то непостижимого», так что, кто знает!

Присосавшись к четверостишью Николая Глазкова, я хочу закончить стихами: